Частные уроки - [7]

Акимару-сан был уже довольно веселым и не замечал, что Хаято, хоть и поддерживавший разговор и смеявшийся над всеми его шутками, думал совсем не о теплом семейном празднике. Он то и дело стрелял глазками в сторону соседнего столика, и каждый раз, перед тем как отправить в рот очередной кусок, загадочно улыбался. Когда мужчина расплатился по счету и неторопливо направился к выходу из ресторана, Хаято свернул шею провожая его глазами до самых дверей. Тот на прощание подмигнул парню, как бы невзначай показав на задний карман своих брюк. Хаято кивнул ему и повернулся к столу.

— Тоо-сан, — ласково протянул он, — ты не будешь возражать, если я потом схожу, аай! — Хаято поморщился от боли: это Тетсу из всех сил наступил ему на ногу.

— И не думай даже, — прошипел братец, а затем мило улыбнулся отцу. — Не обращай внимания, пап. Хаято забыл, что мы сегодня договорились… эээ… поиграть в видеоигры.

Акимару-сан удивленно поднял брови:

— В видеоигры? Но, Тетсу, разве ты когда-нибудь играешь?

— О, конечно же играю, — отмахнулся мальчик. — Ты же постоянно на работе, как ты можешь что-то замечать?

Хаято в этот момент сидел за столом, обалдевая от наглости братца.

— Ну ты и наглый тип, — прошипел он ему на ухо, злобно сверкая глазами.

— Я не позволю испортить отцу вечер, — не менее злобно отозвался Тетсу.

Тихую перепалку парней прервал звонок мобильника Акимару-сана. Он приложил телефон к уху, веселое выражение лица мгновенно сменилось на серьезно-деловое.

— Слушаю… Добрый вечер, господин директор. Бумаги Алегретти? Еще не готовы… Да, но ведь он говорил, что приедет только на следующей неделе, — лицо мужчины помрачнело. — Уже здесь?! Хорошо, сейчас буду.

Тетсу вполуха следил за разговором отца, потому что внезапно почувствовал странную, почти тошнотворную сонливость.

— Проблемы на работе? — участливо спросил он, когда Акимару-сан нажал на отбой. Отец кивнул.

— Мальчики, я сейчас поеду в офис, а вы можете тут еще посидеть. — Сказал он, доставая из бумажника кредитку. — Расплатитесь потом и возьмите такси до дома, а то уже поздно.

Тетсу, борясь с подступающей к горлу сонливой тошнотой, понимающе кивнул.

— Молодцы.

Акимару-сан положил кредитку рядом с Хаято (что, конечно же, вызвало всплеск недовольства у Тетсу), быстро вышел из ресторана.

— Ну что, братец, — ехидно улыбнулся Хаято, крутя в руках пластиковую карточку. — Не хочешь извиниться?

Тетсуя пару секунд смотрел на брата, и на лице его появилась какая-то странная кривая усмешка, а затем он вяло уткнулся головой в стол.

— Эй, — Хаято толкнул его в плечо. — Ты чего?

Тетсу было плохо. Он чувствовал: еще чуть-чуть — и его вывернет прямо на стол. В мозгу мелькнула мысль, что он впервые пил столько алкогольного, да еще и смешивал шампанское с крепленым вином.

«Черт!», — успел подумать он, прежде чем его сознание угасло.

— Эй-эй! Тетсу!!! — Хаято удивленно тормошил совершенно отключившегося брата. — Какого черта?!

Парень со злостью пнул ножку стола. Тетсу невнятно простонал что-то вроде: «Мнплооохо».

— Зараза! — Хаято выругался, махнул рукой официанту и попросил его принести счет и пакет, на случай если Тетсу будет тошнить. — Вот говнюк, испортил мне такой вечер!

Расплатившись по счету и ожидая вызванное официантом такси, Хаято пытался хоть как-то привести братца в чувство. В ход шли пинки, пощечины, встряски — все бесполезно: Тетсу был невменяем. Кое-как втащив мальчишку в машину, Хаято молился о том, чтобы тому не стало плохо во время поездки: он совсем не хотел, чтобы малолетний братец заблевал ему отличные джинсы. К счастью, поездка обошлась без особых происшествий. Проблемы начались дома. Когда Тетсу немного пришел в себя его начало выворачивать наизнанку. Хаято, грязно ругаясь про себя, держал бессильную голову брата над унитазом, умывал над раковиной, потом, когда у того начинались позывы, снова тащил к унитазу и так до бесконечности.

Наконец, возникло затишье, и Хаято решил, что пора бы уложить братика баиньки. Но когда он попытался поднять сидевшего на полу Тетсу, тот не смог сделать ни шагу от слабости. Делать было нечего, Хаято подхватил его на руки и потащил в комнату.

Раздевая лежавшего на кровати брата, Хаято усмехнулся про себя: «Ну и будет же он завтра краснеть». Парень так устал, что даже не обратил внимания на стройную худобу тела Тетсу, на его тонкие аккуратные руки и ноги. Хаято сейчас было все равно.

Пока старший брат рылся в шкафу в поисках одеяла, младший, невнятно что-то промычав, свернулся калачиком на голой кровати и принял позу эмбриона. Хаято бережно укрыл младшенького одеялом и уже хотел выйти из комнаты, но передумал: все-таки Тетсу могло снова начать тошнить, и он должен быть рядом в этот момент. У Тетсуи в комнате был маленький телевизор. Хаято уселся на ковер перед ящиком, щелкнул пультом и, убавив звук, уткнулся в экран. Он сидел довольно долго, почти не обращая внимания на программы. Хаято вспоминал день и почему-то улыбался. Он никому никогда не говорил о том, что скучал по матери, даже когда жил с ней. Ему всегда казалось, что он лишний в ее жизни, что он мешал ей жить полноценно, как она хотела. Эти ее вечные поклонники, которые, увидев его, высокомерно отводили глаза в сторону. И мать никогда не пыталась его защитить. Как будто они были для нее на первом месте. Хаято всегда отличался от других парней: он больше нравился девочкам, и за это сверстники его не любили; он нравился и мальчикам, и за это его ненавидели вдвойне. Он привык высказывать свое мнение четко и прямо, словно наносишь удар. Возможно за это, и еще за его странный внешний вид его так и не любили мамины поклонники. И отчим взъелся на Хаято еще до свадьбы. А за несколько дней до того, как парень объявил о своем решении вернуться в Японию, они с отчимом сильно поругались.