Частная жизнь советской элиты - [32]

ГЛАВА V ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОГО КЛАССА

Партократу совершенно бесполезно зрение: чтобы добиться успеха, он должен закрыть глаза и даже вовсе от них отказаться, дабы жизнь не будила в нем сомнений в непогрешимости коммунистического учения.

Коммунистический класс в Советском Союзе достиг весьма преклонного, пенсионного возраста — приблизился к 70 годам. Но советский гражданин немного знает о его сущности и происхождении. Загадка могла быть раскрыта в результате задуманного Академией Наук СССР исследования под интригующим названием ״Характер и образ жизни партийного работника". Но не успело социологическое обследование в 1971 году начаться — были собраны некоторые данные и сделаны первые выводы, — как пришло указание "проект закрыть", а его материалы сдать в архив. И лишь некоторые сведения о нем, неполные и отрывочные, просочились в печать — были опубликованы в Информационном бюллетене Института конкретных социальных исследований. Ученым удалось опросить 18720 партийных работников, вступивших на сцену политической жизни до и после Второй мировой войны^{57}.

У чиновников молодого (30–36) переднего (36–42) возраста — 44 % — родители были государственные служащие, 22 % — инженеры и экономисты, 7 % — юристы и учителя, 3 %—научные работники, 15 %—рабочие, 7 % — колхозники и 2 % — военнослужащие. Эти показатели существенно расходятся с цифрами социального происхождения партийных работников, начавших карьеру в 20–30 годах: 12 % происходили из крестьянских семей, 49 % — рабочих, 26 % — служащих, 9 % — военных, 4 % — партийных функционеров и ни одного процента интеллигенции^{58}. Изменился за эти годы — 30–40 лет — и образовательный уровень партийного работника. В 1922 году партийные работники, получившие высшее образование, составляли 2,7 %^{59}, спустя 50 лет — 87 %^{60}. Процент партийных чиновников с высшим образованием был тем выше, чем ниже был их официальный статус: имели высшее образование 64 % секретарей обкомов, 79 % секретарей горкомов, 84 % секретарей райкомов, 92 % инструкторов и инспекторов^{61}.

Так что естественным казался вывод, что образование — одно из условий и предпосылка успешной партийной карьеры. Однако выяснилось, что значение имело не всякое, а специализированное образование, получаемое в системе партийного обучения: в партийных школах и Академии общественных наук. 79 % партийных работников были выпускниками этих учебных заведений, в которые принимаются учащиеся по направлению областных, городских партийных организаций^{62}.

Типичный начинающий партийный работник центрального партийного аппарата 70—80-х годов — это человек 35–40 лет, окончивший вуз, проработавший несколько лет в комсомоле (60 %) или же на профсоюзной работе (25 %), прослушавший курс

Высшей партийной школы (70 %) или Академии общественных наук (12 %) и затем вытолкнутый в Центральный комитет^{63}. в течение десяти лет он медленно растет от инструктора к инспектору, от инспектора к заведующему сектором. Если к 50 годам он дотянется до заместителя заведующего отделом, то рост продолжается, зигзаги карьеры многочисленны: в самом аппарате ЦК или в обкомах и крайкомах. Те, кому перевалило за 50 лет и кто не укрепился достаточно прочно на партийной работе, передвигаются в сферу промышленности, сельского хозяйства, науки^{64}.

Образование, как уже отмечалось, — важный атрибут партийного движения. Но вывод, что чем выше и основательнее образование, тем успешнее и быстрее партийная карьера, преждевременен. Окончание вуза необходимо. Но все, что над университетом и институтом, — излишне и мешает партийному продвижению.

По окончании высших учебных заведений вершина в карьере — до секретаря ЦК, обкома, горкома, — достигается примерно через 30 лет, а при наличии ученых степеней — кандидата или доктора наук — в 82 % из ста партийная карьера завершается должностью советника или помощника секретаря. И редко поднимаются выше заведующего сектором или отделом. В тех редких случаях, когда профессор все же оказывается в секретарях ЦК, это достигается путем сложных манипуляций и зигзагов в партийной карьере: получив научную степень, такой работник уходит на многие годы в науку — в академию или в университет. И затем уже оттуда на волне интриг и конъюнктуры подтягивается до высших партийных должностей. Таков был путь в секрета-ри ЦК Д.Шепилова, Л.Ильичева, Б.Пономарева.

43 % работников аппарата ЦК КПСС начинали свою карьеру с инструкторов горкомов, 37 % были рекрутированы из обкомов партии, 12 % выдвинулись из сферы промышленности и сельского хозяйства и 8 % пришли из армии и КГБ. Немаловажное значение имели родственные связи: у 39 % работай-ков ЦК КПСС родители — ответственные сотрудники министерства обороны, внешней торговли, иностранных дел, госбезопасности^{65}.

Пробившиеся в коммунистический класс из средних и низших сословий (благодаря энергии, настойчивости) социально более подвижны, инициативны, динамичны. Выходцы из высокопоставленных кругов — пассивны, инертны, что, впрочем, не мешает им быстро и успешно делать карьеру^{66}.

Коммунистическая пропаганда, манипулируя статистикой, пытается создать представление, что всестороннее воспитание и духовное развитие открывают человеку путь к успеху и почестям. Это утверждение теряет смысл, стоит только обратиться к жизненному пути партийного работника. Оказывается, что вежливость, тактичность, предупредительность — серьезные помехи для стремящегося преуспеть. Культура связана с опасностью появления щепетильности. И эта деликатность, если ее тщательно и изощренно не скрывать, — пагубный недостаток и порок в партократической среде. Человеку тонкому, предупредительному, корректному невозможно преуспеть в мире партийной работы, где действует относительная правда и безусловная ложь. Воспитанный человек оказывается явно не в выигрыше в сравнении с невеждой и хамом, которому не понадобится отказываться от принципов, тратить душевные силы, чтобы приспособиться. Приспособленчество — суть партократа.