Частная жизнь советской элиты - [26]

Партократия не только держит в своих руках всю систему должностных назначений, но заполняет собой в значительной мере наиболее престижные и ответственные посты за пределами партийного аппарата — в системе государственного управления. За множеством масок советского общества: премьера или президента академии, председателя КГБ или творческого союза, профсоюзного руководителя — необходимо выявлять и учитывать их по длинные социальные роли — роли партократов. Все эти всесильные, всемогущие, всеавторитетные деятели рекрутируются из среды партийной элиты или, напротив, вводятся в их круг, получая место в одном из представительных органов. Так что при любой раскладке сил власть неизменно и обязательно находится в Советском Союзе в одних и тех же руках — в руках партократии. При Ленине ее господство осуществлялось под прикрытием декорума диктатуры пролетариата, при Сталине — через полицейское насилие, в наши дни, при их наследниках (от Хрущева до Горбачева), она заявляет о себе открыто, откровенно подминая и попирая исполнительную и законодательную власть.

Представление о партийной элите будет не точным, если включить в нее всех тех, кто с нею так или иначе соприкасается и обслуживает ее — советников, помощников. Они, в сущности, только прислуга на побегушках. Их профессия и образование ничего не значат: юристы и философы, инженеры и историки, — их нанимают и увольняют, их власть ־— иллюзия, функция случая или конъюнктуры. В СССР имеется только одна политическая группа, единственная социальная категория, обладающая реальной и суверенной властью, это — партократия (профессиональные партийные чиновники). Она заправляет во всех организациях — в министерствах, академиях, советах, судах. Она выхолащивает содержание конституции и трактует законы, провоцирует политические кризисы и заправляет экономикой. Все прочие круги власти: государственно-бюрократические, научные и т. д. — пользуются весьма ограниченными правами и усеченными полномочиями.

Где-то посредине между правительственной и партийной элитой расположен комсомольский актив, не обладающий ни самостоятельным весом, ни влиянием, ни авторитетом, но служащий резервуаром власти.

Можно устраивать громкие судебные процессы над партократами, как это делалось в последние годы в Азербайджане, Грузии, Узбекистане, возможно критиковать деятельность некоторых из них, травить, демагогически осуждать, но невозможно выставить за рамки советской системы партократию как таковую, без коренных революционных преобразований общества. Ибо она — основа и стержень коммунистической структуры.

Функционеры партии ни перед кем, кроме как перед себе подобными, не отчитываются в своих делах и акциях: ни перед исполнительной, ни перед законодательной властью. Но и исполнительная и законодательная власть подчинены им. Партократы могут быть алкоголиками, наркоманами, гомосексуалистами, но если их политическая деятельность находит понимание и поддержку партийного аппарата, соответствует его интересам и целям, их положение прочно и непоколебимо.

И там, где партократия определяет смысл и со держание жизни, там человек, готовый служить ей верой и правдой, пользуется почетом и уважением.

Коммунистическая идеология скроет бездарность, административную несостоятельность, умственное несовершенство, профессиональную неполноценность. И суть не в том, что люди в советской стране стремятся к коммунистическому мировоззрению, но в том, что мораль, заменяющая в стране общественное мнение, подходит ко всем и ко всему со следующим критерием: служит коммунистическому классу человек — перед ним, если не мешает национальность и социальное происхождение, открываются пути к самовыражению, самоутверждению. Недостаточно угодлив и подобострастен — над человеком повисают многочисленные запреты и ограничения. В обществе, в котором никто не может соперничать в вопросах чести и истины с партией, под практической целесообразностью и социальной значимостью подразумевается пригодность прислуживать партократии (говорится — служить партии), а под здравым смыслом — отказ от личного достоинства и чести во имя преуспевания и благополучия.

Итак, решения в советском обществе принимаются на разных уровнях коммунистического класса, но определяются эти решения, контролируются и координируются только представителями партийной элиты — главной в числе элит советского общества. В советской стране нет, как полагают, с одной стороны, сферы партийной жизни, а с другой — области социального творчества, а существует пронизанная партийностью экономическая, общественная, творческая жизнь, связанная тысячью нитей с деятельностью партократии.

Партократия при этом обладает не только абсолютным правом на власть, ее особый статус дает ей больше прав и влияния в решении текущих дел, чем ими располагают государственные бюрократы или научные чиновники. Номинально, в соответствии с должностной иерархией, зав. отделом ЦК партии приравнивается (по общественному престижу и зарплате) к министру, Секретарь ЦК — к зам. председателя Совета Министров. В действительности же зав. отделом курирует деятельность министра, а Секретарь ЦК — зам. председателя Совмина и подотчетные ему министерства. Курирует — значит контролирует, направляет (хотя часто случается, что и министр, и зав. отделом ЦК имеют одинаковый партийный статус — являются членами ЦК КПСС). Но тот факт, что зав. отделом и Секретарь ЦК являются работниками партийного аппарата, то есть являются партократами, возвышает первого над министром, а второго — над зам. пред. Совмина. И в тех случаях, когда существует необходимость министра поднять над зав. отделом ЦК партии (для перераспределения ролей в правящей олигархии), его переводят из членов ЦК в кандидаты в члены Политбюро ЦК. И тогда он полностью ускользает из-под опеки зав. отделом ЦК и замыкается непосредственно на Секретариате ЦК. Если же министра подтягивают до полного члена Политбюро, то в этом случае он отчитывается лишь перед Генсеком. И Председатель Совета Министров (не говоря уже о его заместителях) не вправе давать ему указания, но только советовать, как равный равному, как член Политбюро члену Политбюро.