Частная жизнь советской элиты - [23]
Продвижение в правящий класс ни в одном обществе не было таким трудным и не требовало стольких жертв от человека, как при советском режиме. Коммунистический класс замкнут и нетерпим и требует от своих членов не только лояльности, но и определенного склада человеческого характера. Таким образом, между народом и коммунистическим классом существует преграда не менее прочная, чем Китайская стена, и преодолеть ее не легче, чем по-еле днюю.
При этом коммунистический класс, будучи по структуре и содержанию элитарным, остается партийным по форме. Только члены партии могут заниматься общественной и политической деятельностью, становиться руководителями, дипломатами, работниками службы безопасности и внешней торговли. И тем самым создается иллюзия, что членство в партии само по себе обеспечивает привилегированное положение, дает власть и влияние в обществе. Такой подход обедняет и упрощает механизмы жизнедеятельности советского общества, подменяет суть социальных процессов их явлениями и по существу находится на уровне понимания, которое советская пропаганда стремится создать у обывателя.
Партийная ячейка до такой степени разрослась, отмечал Джилас, что стала исполнять все главные функции государства. В результате ячейка как таковая исчезла, а все эти функции вошли в поле деятельности партии>{40}. Коммунизм, действительно, не признает различий между работой правительственных организаций и партийных учреждений. Но не в том смысле, что партия и государство тесно переплетаются>{41}, а в том понимании и значении, что и в партии, и в правительственных учреждениях, и в милиции, и в науке господствует коммунистический класс, который только номинально, в силу традиций и целей пропаганды связывает себя с партией, с ее уставом, программой. Данью идеологии является только то, что наиболее могучая и всесильная часть коммунистического класса — партократия (партийная элита) формально выступает от имени партии, отождествляя себя с нею, или, что еще точнее, — партию с собой.
К коммунистическому классу относятся определенные социальные пласты, занимающие руководящее положение в советском обществе, что дает им исключительные права распоряжаться собственностью, экспроприируемой партократией, обладающей особыми привилегиями и монополией по управлению страной. Коммунистический класс сосредоточил в своих руках всю полноту власти и не желает ее делить ни с кем; в других классах у него нет союзников. Так что он обладает большей властью и отсюда правами, чем какой бы то ни было класс в истории человеческого общества. Он произвольно распределяет национальный доход страны; в соответствии с собственными интересами устанавливает заработную плату; исходя из эгоистических потребностей, определяет и направляет экономическое развитие страны.
Марксистская идеология, дав коммунистическому классу монопольное право выступать от имени народа, позволила ему распоряжаться националы ной собственностью и имуществом, и в этом праве — сила коммунистического класса. Монополия власти этого класса получила подтверждение и выражение в монополии собственности.
Многочисленные исследователи и эксперты неоднократно пытались определить численность коммунистического класса советского общества. По их мнению, он насчитывает где-то около миллиона человек, а если принять во внимание и родственников, то, очевидно, и несколько МИЛЛИОНОВ>{42}.
Нам представляется, что коммунистический класс, захватывая различные социальные пласты советского общества, выходит за рамки одного миллиона — и значительно. В 1986 году ־— к 27-му съезду КПСС — в коммунистической партии Советского Союза было немногим более 19 миллионов человек>{43}. Из них в системе государственного и хозяйственного управления, в аппарате партийных и общественных организаций насчитывалось более 8 % или приблизительно 1520000 человек. Это в значительной мере и есть партийно-правительственная элита коммунистического класса: и не потому, что все ее представители — члены КПСС, а потому, что почти каждый член партии, работающий в системе государственного управления, как правило, получает привилегированную социальную позицию.
Уменьшим для точности названное нами число членов партийно-государственного аппарата на 10 % — членов КПСС, являющихся техническими сотрудниками, — и мы получим довольно внушительную цифру 1368000 человек — такова партийно-правительственная элита.
Из числа всех членов КПСС работают: в науке что-то около 4,3 %, в учебных заведениях, в здравоохранении, культуре и искусстве — 12,4 %. Итого: 16,7 % партийцев. Разумеется, не каждый коммунист в указанных сферах деятельности может быть отнесен к правящему классу. Однако существенная часть музыкантов, писателей, художников, ученых, врачей, работников просвещения, если перед ними КПСС раскрывает свои ряды, попадает в избранные круги советского общества: они уже заняли престижные должности или со временем их займут. Коммунистический режим глубоко заинтересован, чтобы перетянуть на свою сторону работников свободных профессий, получивших общественное признание.
