Частная жизнь - [17]

-- Скорее всего, это просто ошибка юриста. Ну… случайная… досадная… И нужно им на это указать. Не сомневаюсь, что мы так больше выиграем. Потому что если ошибка раскроется уже после подписания...

-- Да, Фрида Соломоновна, я понимаю, и я с вами согласна, -- остановила ее Марта, -- Вы правы. Оставьте мне это. Я сама разберусь.

Она где-то с час, наверное, с собой боролась, но потом все-таки позвонила Марине. Но не на мобильный, а в приемную. Секретарша узнала ее по голосу, однако не соединила, заявив, что Марина Викторовна на совещании.

Марта не просто разозлилась, она в ярость пришла. Приказала подать машину и помчалась к Марине, вовсю чертыхаясь. Вот только не было рядом никого, кто бы мог спросить: куда тебя несет-то, сама хоть знаешь? Да и такая простая мысль, что для генерального директора совещание, в общем-то, обычное дело, отчего-то не пришла ей в голову.

Охранники ее пропустили без вопросов. В лицо узнали. Еще бы! Пару недель назад она тут чуть ли не жила.

Марта вошла к Марине в кабинет, проигнорировав секретарей. Марина сидела с какими-то двумя мужиками, склонившись над бумагами с табличками, с цифрами, с графиками. На открывшуюся дверь никак не прореагировала, даже голову не подняла посмотреть, кто там.

На носу очки, вид сосредоточенный, рукой, в которой зажата сигарета, подпирает подбородок, что-то монотонно объясняет:

-- Ты, Владлен Николаевич, небрежен по обыкновению. Я уже устала это повторять. Смотри, вот здесь нужно поправить. Пересчитай все еще раз... Неужели не видишь? И уточни восьмой график. Он вызывает у меня сомнение. Шахов тебе поможет..

-- Стало быть, переговоры?! -- спросила тихо Марта. Бледная от бешенства, которое легко читалось по ее лицу, скулы сведены, руки сжаты в кулаки.

Марина, понятия не имевшая, что Марта звонила – секретарша просто напросто не успела доложить, меньше всего ожидала увидеть ее в этот момент у себя в кабинете. Но обрадовалась так, что даже не удивилась.

Она мгновенно встала, не в силах сдержать радостной улыбки, жестом велела мужикам удалиться. Те быстренько собрали свои бумажки и через секунду улетучились.

Марта, увидев совершенно счастливую улыбку на лице Марины, успокоилась, плюхнулась в близстоящее кресло и попросила, впервые обратившись к ней на «ты»:

- У тебя выпить есть?

Марина подошла к ней, присела на подлокотник, уткнулась губами в макушку, сидела так какое-то время, молчала. Марта тоже ничего не говорила, замерла, боясь пошелохнуться. Меньше всего она ожидала такой реакции Марины.

Минут через десять Марина все-таки ответила:

-- Есть. И вино, и водка, и коньяк. Что будешь?

-- Лучше коньяк, -- ответила Марта, разглядывая камыши в синей напольной вазе, которая теперь стояла в углу пустая, спросила:

-- И что мы с этим будем делать?

Марина встала, посмотрела в окно, ответила, пожимая плечами:

-- Не знаю.

Потом глубоко вздохнула и полезла за стаканами и коньяком.

…С того раза Марта крайне редко приходила к Марине на работу. Даже если и заезжала за ней, то чаще всего ждала в машине на улице. Обе решили, что так будет лучше.

-- Что ты лыбишься-то? -- Джульетта налила водки в стакан, выпила, вытерла губы рукой, -- Нечего мечтать. Давай о деле говорить.

-- А что говорить? -- Марта посмотрела на нее удивленно, -- Я тебе ночью все рассказала... Обо всех наших делах...

-- Ну, положим, не все...

-- А что еще?

-- Пока не знаю. Но думаю, что не все. Допустим, образцово-показательный обыск мы устроили, работников попугали. Но мне думается, что искать следует не здесь. Здесь мы вряд ли что-нибудь найдем…

Она помолчала, почесала голову в затылке, глубоко вздохнула:

-- Как ты мне надоела… если бы ты только знала… Вечно у тебя все не слава Богу…

Марина посмотрела удивленно на Джули. А та облокотилась на стол, подперла ручкой подбородок, смотрела в задумчивости на бутылку водки.

-- Ну, соберем мы все картинки, что тут раскидали. Ну, парни мои выяснят, кто именно в папки их положил. Это на самом деле не сложно. Проблема в другом...

Джульетта продолжала рассуждать вслух, по привычке обращаясь к Марте, словно они были вдвоем. Но Марину очень уж смущала и тревожила эта невесть откуда вдруг взявшаяся вселенская еврейская грусть в глазах. Она видела, как Джульетта снова откинулась на диванные подушки, как она смотрит куда-то поверх Марты и загибает пальцы, словно фиксирует то, что говорит. И ловила себя на том, что ее теперь совсем не раздражают толстые руки этой женщины. Она видела, как Джульетта сосредоточена, видела напряженные складки на ее лбу, и впервые почувствовала к ней симпатию.

А Джульетта тем временем продолжала, по-прежнему обращаясь лишь к Марте:

-- Это не бизнес, детка. Это личное. И ты должна подумать, кому ты наступила на хвост, кого ты прищемила так, что заставила мстить тебе.

-- Почему ты думаешь, что дело во мне? Не мне же подложили...

-- Именно потому, что не тебе. Именно поэтому. У тебя все как было, так и осталось, а у нее все посыпалось...

-- Ну, положим, посыпалось не все, – заметила Марина, включаясь в разговор против обыкновения.

-- Марина, это только начало, -- пропела Джульетта насмешливо, но тут же поправилась, сказала уже вполне серьезно, -- Я не пугаю. Я просто думаю, что тот, кто бангкокские фотографии состряпал, а потом год ждал удобного случая, вряд ли на этом остановится.