Частная магическая практика: Лицензия. Заговор. Сны и явь - [55]

– Давай о деле, – легко согласилась женщина, наверняка даже не подозревая, какие подлые мысли бродят сейчас у меня в голове. Отошла к столу и зашуршала какими-то бумагами, скинув на пол кучу засохших яблочных огрызков, конфетных фантиков и чего-то еще. Не отрываясь от поисков, прищелкнула пальцами, и воздух около нее засеребрился, принимая очертания бесплотной фигуры. – Papa, прибери, – строго сказала начальница лаборатории. – Сколько раз говорить – за порядком в помещениях следишь ты!

– Да как тут уследишь! – визгливо воскликнуло привидение, приняв окончательный облик встрепанного сухопарого старичка в засаленной хламиде. – Ходють тут разные, ходють. И все чавкают, а потом мусорят. А между тем в правилах четко написано, что в лаборатории есть нельзя!

– Угу, – буркнула женщина. Наткнулась на слегка надкусанное кем-то яблоко и без малейших угрызений совести запустила в него крепкие белые зубки. – Безобразие! Совсем распустились! Едят – а с начальницей не делятся.

Призрак возмущенно фыркнул, заискрился, будто огненноголовый дирион[16] в брачный период, но больше ничего не сказал. Лишь зашуршал веником и нарочито загрохотал совком, подметая с пола.

– Кария, мы торопимся, – наконец мягко напомнил Дольшер, заметив, что женщина полностью углубилась в чтение какого-то документа, не забывая делать пометки карандашом на полях, и так исчерканных кем-то до нее.

– Что? – Кария подняла на нас растерянный взгляд, будто успела забыть о нашем присутствии. – Ах да, заключение. Куда я могла его деть?.. – И с удвоенным старанием принялась разгребать беспорядок на столе, тем самым лишь увеличивая его.

– Кария, – укоризненно прокряхтел призрак. Невежливо дернул начальницу за полу халата. – Вы же сами приказали, чтобы итоги любых экспертиз незамедлительно относили к вам в кабинет, а то, мол, здесь потеряются моментально.

– Я приказала? – удивилась та. – Когда это?

– Когда в срочном порядке пришлось перевыделять желчь каменного дракона[17], – мрачно проговорил дракончик, устало смахивая пот между шишечками на голове, которые позже должны будут вырасти в полноценный костяной гребень. – А ведь для этого мне пришлось крутить педали целые сутки без отдыха!

– Ох, Кария, – укоризненно произнес Дольшер, недовольно качнув головой при виде бедлама, творившегося в лаборатории, – Смотри у меня. Служебная проверка по тебе плачет. Если из-за твоего отдела когда-нибудь сорвется крупное дело – лично приду и…

– И отшлепаешь меня, – лучезарно улыбаясь, завершила за него женщина. – Помним, помним – проходили уже.

В глазах Дольшера мелькнуло раздражение. Он явно собирался осадить Карию, сказать что-нибудь резкое, но в последний момент покосился на меня и передумал.

– Боюсь, только этим в следующий раз ты не отделаешься, – с легкой ноткой угрозы проговорил он. – Кария…

– Ой, да не будь ты таким занудным, – перебила она его, поморщившись. – Когда сорву какое-нибудь расследование, тогда и поговорим. В прошлый раз это произошло совершенно случайно. Сам помнишь, что у нас пожар случился. Стажер из Академии вызывал огненного духа для эксперимента по дипломной работе и по неопытности защитный контур не замкнул. Вот и полыхнуло. Благо что щиты выдержали. Ну почти. Сам дурень не пострадал – и ладно. А бумажки дело наживное.

– Ну-ну, – пробормотал Дольшер. Обвел взглядом лабораторию, в углах которой периодически попыхивали дымом плохо закрепленные заклинания и что-то подозрительно искрило, но промолчал.

– Постой здесь. – Кария сорвалась с места. – Сейчас принесу твое заключение, раз оно в кабинете.

Женщина скрылась за ближайшей дверью, и тотчас же дракончик перестал крутить педали. Вылез из прибора и с удовольствием потянулся, разминаясь.

– Все расскажу, Рой! – пригрозил призрак, вновь материализуясь рядом. Воинственно ткнул в него веником, – Тебе еще час крутить!

– Успеется, – ответил тот. Подхватил со стола так и недоеденное яблоко, которое оставила Кария, и нагло захрустел огрызком. – И вообще, мне еще ста лет нет, а значит, по законам Хекса, я несовершеннолетний и больше пяти часов в день меня нельзя заставлять работать. Меня же как в восемь утра в центрифугу посадили, так еще и не выпускали.

Я покосилась на Дольшера. Тот не отреагировал на жалобу дракона, с пристальным вниманием разглядывая самый темный угол помещения. Там творилось что-то совсем загадочное: воздух то и дело взрывался крохотными проколами в другое измерение, а на полу шевелились весьма жутковатого вида щупальца, которые пытались, но никак не могли пересечь красную линию, очерчивающую опасную территорию.

– А ты наябедничай в комитет по защите прав исконного населения других миров, – вполголоса посоветовала я. – Скажи, что притесняют и… как это… дискриминируют по расовому и возрастному признаку.

– Наябедничать… – задумчиво протянул Рой. Запустил когтистую лапу под ворох бумаг и выудил засохший бутерброд, покрытый неаппетитными пятнами плесени. Критически осмотрел его со всех сторон и отправил в рот. Чавкая, продолжил: – Да ну, жалко. Еще выгонят Карию, возьмут на ее место какого-нибудь дотошного привереду. Будет по часам засекать, кто когда на работу приходит, когда уходит. Ни чаев в лаборатории, ни дружеских посиделок с вином из перегонного куба. Со скуки помрешь.