Часть первая: дух - [31]

— Сдвинься Пак! — прорычал Сэлтон. — С каких пор ты с отбросами водишься?!

— Он нормальный пацан, неуклюжий немного, не надо! — взмолился толстяк, но был беспардонно отодвинут в сторону и теперь бугаю ничего не мешало проучить сопляка.

— Значит как нормальный пацан и ответит!

— Богами прошу, Сэл, стой! Я дам тебе пять монет!

— Оставь их на лечение своего дружка!

Грин, по привычке прикинувшийся мёртвым и всё это время слушавший их разговор, заодно жалея себя, испытывал чувство унижения, но не того, обычного, когда его поливали дерьмом, отбирали еду или били в приюте, а совершенно нового – унижение собственной гордости, которой он раньше у себя не замечал. А всё из-за того, что проклятый жирдяй выгораживал его, хотя ещё вчера бегал от него в ужасе и едва не был зашиблен лопатой!

В парне начала закипать злость на собственную нерешительность и безответность. Внезапно, в его памяти всплыли все разговоры с демоном и Грин отчётливо понял план Здеца – тот приучал его не только отвечать за свои поступки, но и защищать себя в любой ситуации, пусть даже она заведомо проигрышная и ни в коем случае не сдаваться! Он же извинился перед Сэлтоном и тот его ударил, пусть так, но теперь это будет обычное избиение слабого, а он уже натерпелся подобного и настало время дать отпор!

Замотивировав себя подобным образом, Грин перекатился и угрожающе выставил лопату в сторону громилы, уперев черенок в бедро и собираясь рыкнуть нечто устрашающее и высокопарное, вроде: “Ты переходишь границы!”.

К сожалению, судьба распорядилась иначе – Сэлтон слишком быстро двигался к своей цели!

Грин и слова сказать не успел, как разогнавшийся массивный бугай напоролся своим пахом на острие лопаты и истошно заверещал, падая на бок, а к ошеломлённому Молю подкатился окровавленный кожистый комочек покрытый волосами, выпавший из штанины Сэлтона.

— К демонам, — пробормотал не менее шокированный Пак, — я предупреждал…

— Меня отчислят… — едва не плача от обиды всхлипнул Грин, глядя на извивающегося и воющего третьекурсника, под которым растекалась лужа крови.

— Я за медиком! — моментально сообразил Пак и рванул на выход с потрясающей для его комплекции скоростью.

— А за тарелочки придётся заплатить! — подмигнула женщина на раздаче, когда он поднялся на ноги. Она нисколько не переживала ни о тарелочках, ни о произошедшим с учеником – за долгие годы работы в академии она повидала и не такое.

В гнетущей тишине, нарушаемой лишь всхлипами жертвы, звук открывшейся двери прозвучал как гром и на пороге возникла Милиона, гневно сверкающая восхитительными очами, а за ней мялся бледный, перепуганный Пак.

— Кто из вас, гадёныши, Грин Моль?! Я немедленно вышвырну тебя за ворота, но сначала сломаю твои корявые ручонки!

Ошарашенный Грин робко отсалютовал лопатой и, к невероятному изумлению студентов, целительница заливисто рассмеялась, едва не вприпрыжку подходя к нему и с ослепительной улыбкой потрепала парня по голове:

— Какой проказник! Уже второй день заставляешь меня меня работать до седьмого пота.

Половина зала поперхнулась, а вторая половина синхронно уронила челюсти. Пак настолько выпучил глаза, что напоминал теперь очень жирного рака. Грин неловко пожал плечами и пробормотал нечто невразумительное, пытаясь оправдаться, но Милиона только махнула рукой и направилась к лежачему, подопнув стройной ножкой отрубленную мошонку.

Она одним движением сорвала с пострадавшего штаны, создала полусферический конструкт вокруг его паха и небрежно прилепила яички на место, заставив Сэлтона вновь извиваться от боли.

— Всё, — она вытерла руку о пиджак пациента и встала, обращаясь ко всем присутствующим, — жить будет, отцом нет. Бесплодие не считается неисправимым увечьем и если он соберёт нужную сумму, то любой целитель исправит эту мелочь. Учащийся Грин Моль не нарушил правила академии и наказания не понесёт!

Огласив вердикт, Милиона подмигнула Грину и покинула столовую заманчиво покачивая бёдрами, что-то шепнув Паку,когда проходила мимо него. Толстяк, словно руническая кукла, медленно приблизился к тощему на негнущихся ногах и очень долго смотрел в его глаза, заставляя парня чувствовать себя неуютно.

— Что она тебе сказала? — не выдержал Грин этого странного взгляда.

— Не вздумай его предать… — безэмоционально ответил жирдяй, но тут же встрепенулся и внезапно схватил Грина за грудки, оторвал от пола и, яростно пуча глаза, прошипел: — Ты трахал её?!

— Чуть-чуть, — просипел Грин, тщетно пытаясь высвободиться из хватки, сияющего рунами толстяка.

Пак отпустил его так же внезапно, как и набросился, после чего стал быстрым шагом нарезать круги перед парнем, схватившись за голову и взъерошивая свои черные кудри. Вдруг он упал на колени и крепко обхватил руками ноги Грина, уткнувшись лбом в туфли:

— Молю, позволь мне хоть разок взглянуть на это!

— На что “это”?! — зашипел Грин, тщетно пытаясь стряхнуть толстяка и испытывая просто невиданный доселе стыд.

— Я мечтаю увидеть его голой с тех пор, как застал её в нижнем белье! — ныл Пак, судя по звуку начавший целовать ноги.

— Прекрати! На нас все пялятся!

— Молю, о прекраснейший и мудрейший! — завывал жирдяй на всю столовку.