Часть II. Гражданская война - [174]

Нас заставили воевать, несмотря на величайшие уступки, какие мы предлагали польскому правительству до войны. Мы сделали попытку добиться мира путем решительного наступления. Эта попытка не дала полного результата. Мы показали белой Польше свою силу, но не уничтожили силы белой Польши. Более того, мы вынуждены были отступить. Рабоче-крестьянская Россия не опьяняется во время побед и успехов и не теряет головы во время неудач. Сейчас, как и в те дни, когда мы стояли под Варшавой, нашей задачей остается мир, и мы снова предлагаем Польше благоприятнейшие условия, каких, вероятно, не ждет ни одно из руководящих правительств Антанты. Найдутся слепцы и тупицы, которые истолкуют наши условия, как признак нашей слабости. На самом деле именно широта уступок удвоит и утроит готовность к борьбе всех трудящихся в России, ибо если белая Польша не захочет мира на этих основаниях, – то для самого отсталого и темного крестьянина в самом глухом уезде самой темной губернии будет ясно, что мириться с белой Польшей нельзя и что нужно воевать до конца.

Приведет ли к миру наше предложение? Я этого не знаю. Я очень опасаюсь, что этого не знают также и в Варшаве. Там ждут указаний из Парижа и Лондона. В Париже твердо знают, чего хотят. Разорить, обескровить, уничтожить Россию и превратить ее в колонию. Я очень боюсь, однако, что в Лондоне не знают, чего хотят, и менее всего знает господин Ллойд-Джордж.

Если нам дадут мир, – эта зима снова будет периодом напряженнейшего хозяйственного труда. Главнейшие силы военного ведомства будут переведены на работу по транспорту, по обеспечению промышленности топливом и сырьем. Если нам не дадут мира, мы будем драться, и я не сомневаюсь, что мы победим.

Вы ставите мне вопрос о взаимоотношении между нашими военными операциями, дипломатическими действиями и развитием революции в Европе и во всем мире. Вопрос чрезвычайно сложный. Мы, марксисты, считаем развитие революции неизбежным в силу всего строения общества. Темп этого развития не может быть предопределен заранее. Что мы заинтересованы в том, чтобы рабочий класс во всех странах стал у власти, это, разумеется, ни для кого не составляет тайны. Если, однако, господа Черчилли считают, что Советская власть представляет собою не что иное, как организацию международного революционного заговора, то это объясняется их политическим невежеством. Мы отнюдь не думаем, что история возложила на рабоче-крестьянскую Россию обязанность совершить революцию во всех странах. Точнее сказать, мы думаем, что рабоче-крестьянская Россия наибольшую услугу мировому рабочему классу могла бы оказать сейчас сосредоточением всех своих усилий на внимательной хозяйственной и культурной работе. Именно эта внимательная работа хозяйственного возрождения и культурного процветания лучше всего показала бы всему человечеству огромные возможности, заложенные в рабочем классе, и убедила бы, что коммунизм есть не столько разрушительная, сколько созидательная сила. Вот почему мы можем, не вступая в противоречие с собой, не обманываясь насчет отношений к нам буржуазии и не пытаясь ее обмануть насчет нашей действительной физиономии, – мы можем дать честное обязательство о невмешательстве во внутренние дела других стран, в случае, если нас оставят в покое, ибо мы слишком доверяем логике исторического развития, с одной стороны, и своей внутренней хозяйственной работе, с другой стороны.

24 сентября 1920 г.

Л. Троцкий. БОРЬБА С ПОЛЬШЕЙ И ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

(Интервью с американским корреспондентом тов. Ридом)

1. По поводу вашего вопроса относительно условий мирного предложения Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета могу заявить следующее:

В борьбе с Польшей нашей целью являлся мир. Накануне войны с Польшей мы были целиком поглощены вопросами мирного труда. Я находился на Урале в качестве председателя совета I трудовой армии.[164] И никогда за все время своей советской работы не испытывал такого удовлетворения; как в течение полутора месяцев хозяйственной работы на Урале. Война с Польшей выбила нас из того состояния, когда мы напрягали все свое внимание и все свои силы во имя хозяйственных задач.

Нашим стремлением было добиться мира во что бы то ни стало. Каким путем? Мы предложили польскому правительству величайшие уступки. Оно отказалось. Мы перешли в наступление, чтобы заставить дать нам мир. Это наступление не дало полных результатов, и Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет выдвигает снова чрезвычайно широкие – я не смею сказать, чрезмерные – уступки с целью добиться мира и обеспечить переход к хозяйственному труду. Условия мира, как они выражены в постановлении Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, не только широки, но и чрезвычайно демонстративны. Являясь действительно реальной базой для мира, они в то же время заключают в себе большую педагогическую силу. Они должны показать и покажут всему миру, и в том числе и польскому народу, что мир является для нас действительной целью, за которую мы готовы заплатить дорогой ценой. В то же время эти условия являются выражением сознания рабоче-крестьянских масс России, которые хотят мира, готовы на уступки, предлагают эти уступки, и, если этот мир будет отвергнут, они, в сознании своей незыблемой правоты, сумеют добиться мира путем победы.