Часть 1. Роль среды - [23]

Похоже, однако, что история этой болезни знала эпохи и большего и меньшего ее распространения²¹³. Обострение болотной лихорадки наблюдалось на закате Римской империи — может быть. Другое обострение началось на закате XV века — об этом свидетельствует Филипп Гильтебрандт, к сожалению, не приводя никаких уточнений. По всей вероятности, в это время вышли на сцену новые патогенные элементы. Вместе с бледной трепонемой, новооткрытая Америка, по-видимому, подарила старым средиземноморским мирам malaria tropicalis или perniciosa^*CQ, незнакомую им доселе. Вероятно, одной из первых ее жертв стал в 1503 году сам папа Александр VI²¹⁴.

Трудно высказать определенное мнение по этому поводу. В античности и в Средние века был известен вид лихорадки, очень похожей на тропическую малярию, хотя наверняка и менее опасной, поскольку Гораций преспокойно пересекает Понтийские болота, не обращая внимание на укусы москитов²¹⁵; и особенно потому (существенная подробность), что в сентябре 1494 года армия Карла VIII — как-никак 30 тыс. человек — без всякого ущерба для себя стояла лагерем в окрестностях Остии, в местах чрезвычайно нездоровых. Не будем думать, однако, что этих данных достаточно для постановки и разрешения проблемы. История малярии нуждается в более богатых и более надежных свидетельствах, чем те, которыми мы располагаем. Какая болезнь: малярия или дизентерия истребила большую часть армии Лотрека в июле 1528 года в окрестностях Неаполя, залитых водой²¹⁶? Нам следовало бы также точно установить, какие регионы были особенно затронуты малярией в XVI веке. Хорошо известно, что Александретта, служившая морскими воротами в Алеппо^*CR начиная с 1593 года, в дальнейшем была заброшена вследствие лихорадки. Нам известно еще, что в XVI веке жители бежали от лихорадки из городка Байи в Неаполитанском заливе, который в римские времена служил местом встреч для изящного беззаботного общества и прелестный вид которого Петрарка хвалил в одном письме к кардиналу Джованни Колонна в 1343 году. Но эти отдельные случаи отчасти не показательны: что касается Александретты, то мы знаем, что город обживали позднее английские и французские консулы и что он все-таки существовал. Каким образом? В каких условиях?²¹⁷ Что до Байи, то не оттого ли они оказались во власти лихорадки, что город находился на грани вымирания уже по меньшей мере за два поколения до того, как Тассо высадился там в 1587 году²¹⁸? С другой стороны, отметим, что лет за 20 до Колумба, в 1473 году, в венецианском флоте, действовавшем у албанского побережья, при первой осаде Скутари^*CS свирепствовала лихорадка и он вынужден был отправиться на отдых в Каттаро^*CT. Проведитор Альвизе Бембо умирает, Триадан Гритти находится на грани жизни и смерти. Пьетро Мочениго неожиданно едет в Рагузу per farsi medicar^*CU c²¹⁹.

Однако, трудно отделаться от впечатления, что разгул болезни, усиливающейся в XVI веке, был вызван тем, что люди тогда сами пошли в наступление на своего старого врага — непокорные низменности? XV и XVI века прошли в поисках новых земель. Какие же земли могут быть более заманчивыми, чем эти влажные и рыхлые равнины? Но нет ничего опаснее, чем начало освоения заболоченной целины. Впервые селиться на равнине часто означало жить и умереть здесь: известно, сколько раз терпели неудачу попытки заселить деревни в Митидже, отвоеванные у лихорадки после бесчисленных усилий в XIX веке. Внутренняя колонизация, наблюдающаяся в XVI веке по всему Средиземноморью, тоже была дорогостоящим делом. Она приобрела большой размах, особенно в Италии. Если последней не удается принять участие в завоевании далеких колоний и она остается в стороне от великого движения, то не потому ли, наряду с прочим, что Италия была занята освоением своего собственного пространства, которым позволяла овладеть техника той эпохи, начиная от болотистых равнин и заканчивая заоблачными высотами? «Вся Италия возделана вплоть до вершин своих гор», — с гордостью писал Гвиччардини в начале своей «Истории Италии»²²⁰.

Мелиорация на равнинах

Освоить равнины — эта мечта зародилась еще на заре истории. Бочка Данаид напоминает, по всей видимости, обустройство на равнине Аргоса постоянной системы орошения²²¹. В очень далекие от нас времена прибрежные жители Копайского озера начали отвоевывать у него заболоченные прибрежные земли²²². Уже в эпоху неолита римскую Кампанию избороздили многочисленные подземные водостоки, следы которых обнаружены археологами²²³. Нам известно также о земляных работах древних этрусков в узких долинах Тосканы.

Начиная с этих первых попыток и вплоть до грандиозных мелиорационных проектов XIX и XX веков, которые были перечислены нами выше, человеческие усилия не прекращались ни на минуту, хотя иногда и ослабевали. Люди Средиземноморья всегда находились в постоянной борьбе с низинами. Гораздо более трудоемкая, чем борьба с лесными чащами и кустарниками, эта колонизация придает подлинную оригинальность аграрной истории Средиземноморья. Как Северная Европа обустраивалась или, по крайней мере, росла за счет своей лесной периферии, Средиземноморье на равнинах открывало свои новые земли, свою внутреннюю Америку.