Часть 1. Роль среды - [19]
Страна, растущая на шпалере
На стыке гор и равнин>173, в нижней части предгорий — в Марокко ее называют Дир — прорисовываются узкие полоски глубоко укоренившейся и цветущей жизни. Возможно, потому, что на высоте от 400 до 200 м, вдали от ядовитых испарений равнины и в то же время в пределах произрастания сultura mista>*BW создаются оптимальные для средиземноморского ареала условия. Кроме того, вода позволяет заниматься орошением и разведением искусственных садовых культур, украшающих эти полоски земли.
В Марокко, там, где Атлас переходит в Дир, простирающийся до больших плоскогорий запада, при всяком спуске в долину можно видеть оросительные каналы и рядом с ними сады и цветники, которыми восторгался отец Фуко>*BX. Равным образом, путешественник, едущий с севера, получает свои первые впечатления от Италии как истинно средиземноморской страны, лишь далеко оставив позади Альпы, на подступах к Апеннинам, которые простирают от Генуи до Римини, у основания полуострова, свои изрытые оврагами склоны, там и сям усеянные великолепными оазисами. Это впечатление бывает очень сильным весной, когда вступаешь в эту страну зелени и цветов, страну возделываемых полей, где с виноградниками, оливковыми и вязовыми рощами соседствуют белеющие виллы, в то время как в долине По лишенные листвы деревья — тополи, ивы, шелковицы — кажутся еще скованными зимним холодом. Ибо смешение культур, сочетание плодовых деревьев, кустарников и иногда пахотных полей часто ограничивается линией предгорий.
«Как раз на этой высоте (от 200 до 400 м), — отмечает Видаль де Ла Блаш>174, — по периметру римской Кампании протягивается цепь castelli romani>*BY, гнездятся старинные oppida>*BZ, которые соприкасаются в районе Вольскских холмов с пустынной (во времена Видаля) полосой Понтийских болот, и античные города контролируют довольно безлюдные подступы к древней Этрурии. Первый план здесь занимают сады, зеленеющие на фоне гор. Oppida гнездятся по отрогам скал, на невозделываемых землях. Средоточием довольно оживленной деятельности являются здесь не города, а прилегающие к ним местности. Чистый и благотворный воздух сохраняет и подпитывает человеческие ресурсы, которые когда-то поставляли Риму наилучший материал для его легионов, а сегодня — рабочую силу для эксплуатации Кампании».
Такие же пейзажи, карабкающиеся по шпалерам, встречаются на побережье Адриатики, вдоль длинной границы динарийских Альп, начиная от окрестностей Истрии до возвышенностей Рагузы>*CA или Антивари>*CB>175. Узкая приморская полоса отделяет горы от побережья и через бреши в скалах проникает вглубь страны: через проход Карниолу до Постойны, через ущелье Пролог до Ливно и через зараженную лихорадкой долину Наренты>*CC до Мостара в Герцеговине. Но эти выступы, имеющие нитевидную форму, не идут ни в какое сравнение с огромной Загорой, карстовой горной страной, которая перекрывает сбоку весь Балканский полуостров, занимая на широте Рагузы такое же пространство, как Альпы на меридиане Мюнхена.
Можно ли представить себе более разительный контраст? На востоке пространные горные области, опустошаемые зимним холодом и катастрофической летней сушью, зона скотоводства и нестабильности, настоящие «страны-улья», уже в Средние века, а вернее с незапамятных времен (особенно Герцеговина и Черногория), выбрасывают своих жителей и свои стада на предлежащие им земли, в моравскую Сербию с ее полупересохшими руслами рек, в Шумадию с ее когда-то непроходимыми чащами, в Хорватию-Славонию на севере и, наконец, в Сирмию>*CD
Нельзя представить себе более сурового, более патриархального и, несмотря на все очарование его культуры, более отсталого края. В XVI веке это граничащая с турками прифронтовая страна, где идут бои. Загорцы — прирожденные солдаты, разбойники или изгои, гайдуки или ускоки, «легконогие, как олени», сказочно отважные. Горы помогают их вылазкам, и тысячи народных баллад — pesma>*CE повествуют об их подвигах, об избитых ими беях, о разграбленных караванах, о похищенных красавицах. Не вызывает удивления, что этот дикий горный край тянется и в сторону Далмации. Но здесь его просачивание не имеет ничего общего с анархией, наблюдаемой на востоке или на севере: его потоки упорядочены, тщательно процежены. Шайки загорцев сталкиваются с действенным сопротивлением: они могут наводнить нижнюю Албанию, но не узкие прибрежные поля и сады. С трудом им удается проскользнуть сюда местами, особенно через Нарентскую впадину. Что до человеческого типа, то он одомашнивается: разбойник превращается в стража порядка; потенциальный хлебопашец направляется на острова, а чаще, благодаря стараниям Венеции, в сторону Истрии, пустынные поля которой более плодородны, чем в других местах>176.
Дело в том, что пришелец на этот раз сталкивается с чрезвычайно устойчивым и мудрым миром, который чурается если не движения вообще, то, по крайней мере, массовых переселений и жестов отчаяния, присущих обитателям вершин с их замкнутым сельским миром, терпеливо обустроенным, где каждый клочок земли тщательно обработан мотыгой: садики, окруженные каменными оградками, плодовые рощи, виноградники, пашни в тех местах, где склоны более пологи. Целый ряд урбанизированных поселков и деревушек с узкими улочками и стеснившимися на них высокими домами выстраивается по берегам небольших бухт, «драг», на выступах суши и прибрежных перешейках. Здесь живут рассудительные и трудолюбивые люди. Если они не богаты, то располагают достатком, будучи умеренными в потребностях, как все жители Средиземноморья. Им приходится вести борьбу с природой, с угрозой экспансии огромной Загоры и с турками; кроме того, они сражаются с морем: все это требует сплоченных усилий, на которые неспособны люди, свободные в своих поступках. Рагузский крестьянин начиная с XIII века находится в положении «колона», полузависимого работника. Сохранившийся кадастр XV века указывает нам на подобное же положение крестьян в окрестностях Спалато

Фернан Бродель (1902–1985), один из крупнейших историков XX века, родился в небольшой деревушке в Лотарингии, учился в Париже, преподавал в Алжире, Париже, Сан-Паулу. С 1946 года был одним из директоров журнала «Анналы». С 1949 года заведовал кафедрой современной цивилизации в Коллеж де Франс, в 1956-м стал президентом VI секции Практической школы высших исследований, в 1962-м — директором Дома наук о человеке в Париже. Удостоен звания почетного доктора университетов Брюсселя, Оксфорда, Кембриджа, Мадрида, Женевы, Лондона, Чикаго, Флоренции, Сан-Паулу, Падуи, Эдинбурга. Грамматика цивилизаций была написана Броделем в 1963 году в качестве учебника «для восемнадцатилетних».

В заключительном томе своего труда Фернан Бродель излагает мировую экономическую историю, "организовав" ее во времени и пространстве. Она предстает как чередование господства нескольких миров-экономик, объединенных не только единым центром, но и едиными временными ритмами. Рассматривая причины подъема и упадка этих миров, проблемы формирования национальных рынков и региональные особенности промышленной революции, автор в хронологической последовательности верифицирует свои основные гипотезы, изложенные в предыдущих томах.

Фрэнсис Фукуяма – американский политолог японского происхождения. Он стал известен благодаря книге «Конец истории и последний человек», в которой провозгласил, что торжество глобализма свидетельствует о конечной точке истории человечества, становлении всемирного правительства. Фернан Бродель – французский политолог и историк, один из основоположников мир-системной теории в геополитике. Исследуя феномен глобализма, Бродель обращался к его истокам, показывая эволюцию политики и экономики Запада, приведшую к этому явлению. В книге представлены взгляды Ф.

«Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв.» — фундаментальный трехтомный труд, принадлежащий перу Ф. Броделя, одного из крупнейших мастеров исторического исследования. Это труд представляет собой высшее достижение французской исторической школы «Анналов» в стремлении ученых этого историографического направления осуществить исторический синтез всех сторон жизни общества. Объектом исследования «Материальной цивилизации» является экономическая история в масштабах всего мира с XV по XVIII в. В первом томе исследуются «исторические спокойствия», неторопливые, повторяющиеся изо дня в день людские деяния по добыванию хлеба насущного.

Фундаментальный трехтомный труд Фернана Броделя представляет собой всестороннее исследование экономической жизни человечества в переломную для его судеб эпоху становления капиталистических отношений. Второй том, "Игры обмена" - это сложный мир экономических коммуникаций. Фернан Бродель исследует различные уровни коммерческой деятельности - труд разносчиков, торговлю на дальние расстояния, работу международных бирж и кредитных учреждений. Он прослеживает, как их сложное взаимодействие влияло на общество, социальную иерархию и целые цивилизации.

Всеобъемлющее исследование Ф.Р. Грэм посвящено истории многочисленных народностей, населявших Скифию — огромную территорию, простиравшуюся от Белого моря до хребтов Кавказа и от балтийских берегов до Алтайских гор. Опираясь на широкий круг источников, автор прослеживает историю кочевых империй гуннов, половцев, монголов и прочих племен Великой степи, чьи наводившие страх имена стали известны во всех уголках средневековой Европы. Особое внимание автор уделяет истории России – рассматривает происхождение ее народа, становление государства, судьбы правящих династий, описывает быт, нравы и духовную жизнь русов, не утративших идентичности за три столетия ига.

«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Книга была дважды издана на русском языке, переведена на английский, отдельные главы появились на многих европейских языках. Книга высоко оценена рецензентами в мировой литературе как наиболее полное описание истории вмешательства коммунистической партии в развитие науки, которое открыло простор для процветания шарлатанов и проходимцев и привело к запрещению многих приоритетных направлении российской науки. Обширные архивные находки позволили автору коренным образом переработать книгу для настоящего издания, включив в нее новые данные и концессии.

Основной причиной покупки танка «Кристи» M.1940 послужило прежде всего предоставление фирмой технической помощи, передача всех производственных чертежей и технологического процесса производства танка. Дж. У.Кристи выразил также готовность прибыть в СССР сроком на два месяца для консультаций и организации производства. Кроме того, фирма предоставляла возможность нашему инженеру работать на заводе в Рауэй (США). Техническая помощь не распространялась лишь на двигатели «Либерти», гак как они под маркой «М-5» уже производились в СССР по лицензии.