Часть 1. Роль среды - [11]
То, что сообщают нам в XVI веке агиографы этого времени, особенно Ибн Аскар, о марабутском завоевании гор Суса, равным образом позволяет судить о том, в какой атмосфере чудесного жили святые и их поклонники в мусульманской стране: «Мы находим их в окружении толпы шарлатанов, безумцев и простаков»>55.
Мы не должны удивляться тому, что фольклор этих заоблачных краев свидетельствует о наивном легковерии. Магические обряды и суеверия заполняют их повседневную жизнь и способствуют успеху в том числе и самого грубого надувательства>56.
Новелла доминиканца Банделло>57 переносит нас в маленькую альпийскую деревню недалеко от Брешии в начале XVI века: несколько домов, быстрый ручей, фонтан, большие амбары для хранения кормов и, посреди своего маленького стада, приходской священник, заботой которого является благословение жилищ, амбаров, яслей, проповедь слова Божия и демонстрация примеров добродетели. Но вид молодой крестьянки, пришедшей за водой к фонтану священнослужителя, зажигает в нем вожделение. «Вам угрожает ужасное несчастье, — обращается он к своей пастве, — ангел мщения в виде страшной птицы, грифона, готовится обрушить на вас наказание за грехи. Как только он появится, я позвоню в колокол, а вы зажмуритесь и будете оставаться неподвижными». Сказано — сделано: никто не пошевелился, пока колокол не прозвонил во второй раз… Банделло и не думает усомниться в правдоподобии своего рассказа.
Разумеется, это всего лишь простой пример, который можно поместить в огромную картотеку сельских суеверий, остающуюся еще почти закрытой для историков. Грандиозная и бурная эпидемии «дьявольщины» прокатывается из конца в конец по старой Европе, держит в напряжении ее народы, особенно жителей отсталых горных областей в силу их оторванности от просвещения. Колдуны, чародейство, первобытная магия, черная месса — это плоды старого культурного подсознания, от которого западная цивилизация никак не может отделаться. Горы являются любимым пристанищем этих избирающих окольные пути культур, которые уходят в глубину веков и переживают Возрождение и Реформацию. В конце XVI века «волшебные» горы простираются от Германии до миланских или пьемонтских Альп, от находящегося в революционном и «дьявольском» брожении Центрального Массива до Пиренеев с их солдатами-целителями, от Франш-Конте до страны басков! В 1595 году в Руэрге «чародеи владеют умами невежественного населения» — ввиду удаленности церквей ему неизвестна даже Библия. Повсюду роль культурного и социального реванша выпадает на долю шабаша, в отсутствие четко ориентированных общественных преобразований происходит переворот духовный>58. На исходе века XVI и даже в первое десятилетие следующего Дьявол без опаски перемещается по всем странам Европы, и мне кажется, что горные перевалы Пиренеев распахивают перед ним даже двери Испании. В 1611 году в Наварре инквизиция сурово расправляется с сектой, насчитывающей более 12 тысяч сторонников, которые поклоняются Демону, возводят ему алтари и вступают с ним в сношения по всякому поводу>59. Но оставим этот безбрежный сюжет. В данный момент нас интересуют только проблемы неравномерности, запаздывания в развитии горных миров.
Горная свобода
Бесспорно, что жизнь городов и равнин мало затрагивает эти заоблачные миры. Она просачивается туда по каплям. То, что произошло с христианством, можно отнести не только к религии. Большая часть горных областей осталась вне пределов досягаемости феодального режима, его политической и социально-экономической системы и его органов правосудия. Если их влияние и ощущалось, то только частично. Этот факт отмечают применительно к горам Корсики и Сардинии, но он приложим также и к Луниджане, которую итальянские историки рассматривают как своего рода континентальную Корсику, расположенную между Тосканой и Лигурией>61. Его наличие можно удостоверить всюду, где недостаток человеческого материала, его малая плотность, его рассеяние помешали утверждению государства, господствующих языков и крупных цивилизаций.
Исследование вендетты приводит к наблюдениям такого же порядка: районы, в которых распространена вендетта (отметим, что все это горные районы), не прониклись духом Средневековья, они остались непроницаемы для его идей феодального правосудия>62: таковы, например, страны берберов, Корсика или Албания. Марк Блок>63 замечает по поводу истории Сардинии, что в Средние века «она знала широко сеньоризованное, но не феодализированное общество», вследствие того что остров длительное время не был подвержен воздействию грандиозных процессов, протекавших на континенте». Здесь вновь подчеркивается островной характер Сардинии, который по справедливости является решающим фактором ее прошлого. Не менее важно наряду с этим наличие горных территорий. В такой же — если не в большей — степени, как и море, они отгораживают население от внешнего мира; до наших дней в Оргозоло и других местах из их недр выходят романтические и жестокие разбойники, которые не желают считаться с законами современного государства и с карабинерами. Эти незаурядные личности часто привлекают внимание этнографов и кинорежиссеров. «Кто не ворует, — говорит персонаж сардинского романа, — тот не мужчина»
