Часовые свободы - [3]

На карте очертания островка Охо-Пуэртос немного напоминали тело ягненка, чья мордочка тянулась на северо-восток, а хвостик указывал на Ки-Уэст. В воображении Рэнди сразу вставал один из многочисленных Флоридских островов из песка и кораллов с разбивающимися о пустынный берег океанскими волнами.

Дорога из Ки-Ларго представляла собой автостраду, вытянувшуюся в юго-западном направлении на расстояние шестьдесят две мили, на которую, подобно кусочкам мяса на вертеле, были нанизаны островок за островком, и куда ни брось взгляд — только бескрайнее небо и невероятная ширь морского простора по обе стороны автострады, с восточной стороны — Атлантического океана, а с западной — Мексиканского залива. Маратон отстоял от Ки-Ларго на сорок девять миль, а прямо за ним был Найт-Ки. От него начинался мост длиной семь миль с двухрядным движением, перекинутый через морское пространство и вторым своим концом опирающийся на Литл-Дак-Ки. Этот мост так и назывался — Семь миль. На каждом из островков, цепочкой ведущих к Охо-Пуэртос, стояли таблички с их названиями, в мгновение ока остававшиеся позади машины. Целая система коротких мостов связывала необитаемый Литл-Дак-Ки с такими же пустынными Миссури, Огайо и Байя-Хонда с его одиноким домиком на восточном конце моста, за которым был сам мост длиной в тысячу футов и Охо-Пуэртос, притулившийся у западного конца.

Берег омывал пролив Хок-Чэннел, который отделялся от океана Флоридским рифом.

Сегодня Алекс Уиттен проведет катер вдоль этого рифа и, обогнув его, войдет в пролив. Если все пойдет, как рассчитывает Джейсон, они...

Если...

Если, конечно, ураган Флора сегодня или завтра не прорвется к Майами и островам. И если только Аннабел Тренч, бывшей на восьмом месяце беременности и со своим огромным животом напоминавшей гору, угрожающую извержением вулкана, — если Аннабел не станет вдруг хуже во время качки при штормовом ветре, если ее не начнет тошнить или, черт ее знает, что еще может с ней случиться задолго до их встречи с Джейсоном на Охо-Пуэртос-Ки.

Да, черт побери, слишком их много, этих «если»!

Рэнди сложил карту и выключил в рубке свет. Затем спустился вниз и забрался на свою койку. В двух шагах от него тихо дышала во сне Аннабел, а за бортом свистел бешеный ветер.

Похоже, шторм начинается, подумал Рэнди.

Алекс прибудет на катер в половине шестого. На рассвете они должны выйти в море. Рэнди тяжело вздохнул, перевернулся на бок и закрыл глаза в надежде хоть немного поспать.

* * *

Аннабел слышала, как Рэнди спустился вниз, и страстно ждала момента, чтобы поговорить с ним, высказать ему свои сомнения насчет того, что они делают и собираются сделать, но затем передумала. Ей вдруг пришло в голову, что это будет несправедливо по отношению к мужу: не стоило ей обнаруживать свой страх, это могло бы подорвать его авторитет. Она повернулась лицом к переборке. Койка была узкой и скрипучей, ребенок беспокойно толкался внутри ее чрева, и она тоскливо прислушивалась к вою ветра и гадала, где сейчас может находиться грузовик с Джейсоном. Ей нужно было остановить его. Она должна была подыскать неопровержимые доводы, чтобы привести их ему на пристани десять минут назад.

Да нет, это следовало сделать раньше, еще тогда, летом 1961 года в Нью-Йорке, когда он впервые поделился с ней своим планом, который уже сложился у него в голове в основных чертах. Он сказал, что последние три месяца так и эдак обмозговывал его, пытаясь найти способ выполнить задуманное, так как другие до него постоянно терпели неудачи, и затем он понял, что единственная надежда на успех операции кроется в полном провале. В то время они жили на Второй авеню, и все окна в квартире были раскрыты из-за удушающей жары, поэтому ему невольно пришлось понизить голос, обрисовывая ей свой план.

— Мне кажется, у человека в жизни есть два пути, — сказал он тогда. — Он может сидеть сиднем и позволить другим решать свою судьбу; может позволить любому перешагивать через себя и ни о чем не беспокоиться, пока на него не упадут эти чертовы бомбы. Это один, возможный для него путь. Ты согласна со мной, Аннабел?

— Пожалуй, да, Джейсон. Но ведь у нас есть правительство, у нас есть...

— Да, конечно, у нас есть правительство! Но именно об этом я и говорю, дорогая! Именно правительство я и пытаюсь оберечь. В этом весь смысл!

— Думаю, я тебя не понимаю, Джейсон.

— Дорогая, вопрос заключается в том, чтобы понимать, чего хочет эта страна и как ей помочь этого достигнуть.

— Но как ты можешь знать, чего хочет эта страна?

— Если ты читаешь газеты, умеешь читать между строк, ты абсолютно точно поймешь, чего мы хотим. Но еще важнее, поймешь также, чего мы не желаем.

— Ну, а я, Джейсон, желаю сделать лимонад, — сказала тогда Аннабел и собиралась встать, когда он положил руку ей на плечо:

— Подожди минутку.

Он посмотрел ей прямо в глаза, голос его понизился настолько, что она едва слышала произносимые им слова, пронизанные таким жаром и страстной силой, что, казалось, они повисали в воздухе, как шары, наполненные ядовитыми газами.

— Скажи, ты любишь эту страну? — спросил он.

— Да.

— Аннабел, я люблю эту страну, по-настоящему люблю! Почему же мы здесь, в этом вшивом Нью-Йорке, если не из любви к этой стране, ты можешь мне сказать? Думаю, я люблю этот город с его грязью и его шумом и... Аннабел, и в то же время я ненавижу этот город, это действительно так, ты об этом знаешь.