Часовые поста № 1: Из истории почетного караула у Мавзолея Ленина - [21]

В 1929 году часовой поста № 1 Григорий Тхор писал в курсантской газете «Кремлевец»: «Если капиталистический мир посягнет на Страну Советов, мы, школа имени ВЦИК, как один готовы выступить под знаменем Ленина на защиту октябрьских завоеваний пролетарской революции». Эти слова стали его жизненным девизом…

До 1939 года наша страна фактически не воевала, если не считать пограничных столкновений, спровоцированных японцами. Однако Г. Тхор стал в эти годы участником двух больших войн. За неполные три года, начиная с мая 1936 года, Родина наградила его пятью орденами - орденом Ленина, тремя Красного Знамени и орденом «Знак Почета». Для того времени это было почти беспрецедентно. Г. Тхор громил фашистов в небе Испании, а потом был среди тех, кто, защищая китайцев от японской агрессии, уничтожал хваленые соединения «Воздушный самурай» и «Четыре величайших короля неба». Там полковника Тхора - с лета 1938 года военно-воздушного атташе и главного советника по авиации в Китае - наградили орденом этой страны. Тхор планировал действия наших бомбардировщиков на Халхин-Голе… В 1940 году 37-летнему комбригу в числе первых присвоили звание генерал-майора авиации.

В начале Отечественной войны летчики его 62-й авиадивизии отличились при защите Киева. «С первых же дней вражеского штурма, - вспоминал Маршал Советского Союза И. X. Баг-рамян, - большую поддержку обороняющимся оказали бомбардировщики 19-й и 62-й авиационных дивизии». Несколько раньше летчики 62-й дивизии оказали эффективную помощь нашим войскам, сражавшимся на Луцком направлении. «Когда противник прорвался к реке Случь, - вспоминал генерал-полковник М. И. Потапов, - нас здорово выручили летчики Тхора. Благодаря интенсивным бомбардировкам вражеской техники, живой силы врага и его резервов 62-я бомбардировочная авиадивизия задержала наступающие войска противника на рубеже Случи ровно на три дня».

…Первую ночь в Хаммельбургском лагере Г. Тхор провел в карцере. Мы не знаем, о чем думал он в эту первую свою лагерную ночь. Может быть, вспоминалось утопавшее в садах родное Подлинное, где с шести лет работал подпаском у помещиков и кулаков, чтобы помочь отцу прокормить 9 ребячьих ртов. Может быть, снилась ему хата под соломенной крышей - переделанная отцбм из купленного у кулака сарая. Может быть, грезилось, что снова приехал домой в отпуск. И хата Тхоров, как всегда бывало в такие дни, битком набита родственниками, друзьями и соседями, пришедшими послушать рассказы Григория о Кремле, Мавзолее, где он с товарищами-курсантами охраняет Ильича, о руководителях страны и партии… Мавзолей Ленина Тхор называл «высшей святыней человечества».

Хаммельбургский офицерский лагерь поначалу отличался от других. Здесь не дымили трубы «фабрик смерти». Гитлеровские власти пытались на первых порах соблюдать тут видимость законности, видимость человеческого обращения с пленными. К ним обращались по званию: «господин полковник», «господин генерал». Фашисты объявили о создании «исторического кабинета», где желающие могут-де писать историю боевых действий своей части. Эти «труды» с нетерпением ждала их разведка. С раннего утра и до поздней ночи над бараками гремело радио. Бравурные марши, потом «победная» сводка с фронта - взят еще один советский город, затем - опять рев марша. Однако, не полагаясь на всю эту демагогию, гитлеровцы установили голодный паек. Пленные съели всю траву на газонах и листья на деревьях, оказавшихся на территории лагеря. Немцы сулили лишнюю пайку хлеба и дополнительный черпак баланды тем, кто будет сотрудничать с ними.

Каждое утро истощенные люди выстраивались на поверку. На правом фланге - генералы, на левом - лежали трупы узников, умерших за ночь. После переклички трупы, облитые известкой, везли на тележках мимо строя, чтобы еще раз показать, что ждет тех, кто не будет служить Германии, чтобы усилить состояние обреченности, толкнуть на предательство.

Хаммельбург стал полигоном, где гитлеровская пропаганда испытывала свои новейшие методы «германизации». Фашисты старались пробудить в пленных самые низменные чувства, дать простор подлости, предательству, национальной розни.

Григория Тхора, отвергнувшего на допросах в Берлине предложения гитлеровцев перейти на их сторону (ему сулили пост начальника задуманного ими центра по обучению пленных советских летчиков полетам на немецких самолетах для войны якобы против англичан, а затем - должность командующего всей «национальной русской авиацией», виллу, земли и леса на Украине), привезли в Хаммельбург…

С тележки, которую два обессиленных пленных тянули к кухне, покатилась брюква. Шедший мимо заключенный схватил одну и вцепился в нее зубами.

Разъяренный охранник сбил его с ног и стал бить.

- Стой, негодяй! - раздался гневный голос. Увидев зверскую расправу, Тхор подбежал и схватил охранника за руку, сжимавшую окровавленную резиновую дубинку.

- Стой, негодяй! Кто дал тебе право убивать человека?

Охранник испуганно озирался. Со всех сторон раздавались голоса: «Так его, гада!»

Вскоре майор Николай Панасенко сказал Тхору:

- Есть верные люди, товарищ генерал. Они ждут вас сегодня вечером в инфекционном бараке.