Часовые неба - [2]

Невысокий, плечистый, Белозеров задумчиво прошелся по командному пункту, остановился у доски дежурных экипажей. Боевое дежурство в этот день несли летчики, подготовленные к работе в любых метеорологических условиях. Это немного успокоило штурмана наведения.

Когда Белозеров знакомился с фактической погодой на запасных аэродромах (данные о ней поступали на КП каждый час), над планшетом общей обстановки, занимавшим целую стену, раздался звонок. Это дежурный радист сообщил на КП о появлении целей.

Планшетист ефрейтор Юрченко надел на кудлатую голову наушники, стал наносить воздушную обстановку на стол предварительных штурманских расчетов.

Белозеров тотчас доложил оперативному дежурному командного пункта:

— Товарищ майор, появилась цель. С курсом триста тридцать. Высота одиннадцать тысяч метров.

— Произведите расчет на перехват, — приказал Филиппов.

Взяв линейку для штурманских расчетов, Белозеров определил по засечкам ось движения цели, уточнил характеристику ее и стал рассчитывать, когда цель выйдет на рубеж перехвата, сколько времени нужно перехватчику, чтобы выйти на этот рубеж.

Теперь он знал, когда перехватчику подавать команду занять готовность № 1, команду на запуск двигателей, на взлет…

Не мешкая ни секунды, капитан начал строить схему наведения, определил точку начала разворота перехватчика на цель.

Еще несколько минут назад на КП было тихо. Но появилась цель, и все изменилось. Офицеры и солдаты быстро заняли рабочие места.

Пока производились штурманские расчеты, оперативный дежурный успел доложить по телефону командиру полка о появлении контрольной цели, о принятых мерах по ее перехвату.

Вот схема наведения уже нанесена на стол боевого управления и индикатор кругового обзора, установленный в небольшом затемненном пологом помещении. Белозеров доложил оперативному дежурному:

— Цель на рубеже готовности номер один. Майор Филиппов, взяв микрофон, объявил по селекторной связи:

— Майору Ващенко занять готовность номер один.

Ващенко, невысокий кряжистый майор с волевым, немного грубоватым лицом, играл с товарищами в домино. Костяшки гулко стучали по крышке стола. На летчике было высотное летное обмундирование, на спинке стула висел шлемофон с маской.

Услышав команду, он спокойно встал, посмотрел на техника Васильева, примял шлемофоном жесткие непослушные волосы. Авиаторы побежали к самолету, стоявшему недалеко от домика.

Ващенко сел в кабину, накинул на плечи парашютные лямки, привязался, надел кислородную маску. Она скрыла мягкий рисунок губ, лицо стало суровым и властным. Подсоединив вилку шлемофона, летчик включил радиостанцию и доложил на КП о занятии готовности.

Техник тем временем снял заглушки, подготовил самолет к запуску двигателей.

— Вам запуск! — послышалось в шлемофоне летчика.

Ни один мускул не дрогнул на лице Ващенко, хотя он и волновался. Он не думал, что к охраняемому полком аэродрому прорвался вражеский самолет. Цель перехватили бы раньше, еще на границе. Но раз приказано запускать двигатели, выруливать на исполнительный старт и взлетать, значит в воздухе есть контрольная цель.

Ващенко запросил взлет, и красивая сигарообразная машина с острыми стреловидными крыльями, разрывая тишину, с нарастающей скоростью покатилась по бетонным плитам аэродрома. Оторвавшись от полосы, она стала круто забирать вверх и через несколько секунд скрылась из виду.

В динамике на КП раздался спокойный голос летчика:

— Взлет произвел. Прошу задачу.

Белозеров еще раз внимательным взглядом окинул обстановку на планшете и приступил к наведению перехватчика на цель.

— Вам задача: курс восемьдесят градусов, — говорил он негромким приятным голосом. Спокойствие штурмана наведения всегда передавалось перехватчикам. — Высота одиннадцать тысяч метров.

— Вас понял. — прохрипело в динамике.

Не выпуская из рук микрофона, Белозеров подсел к затемненному пологом индикатору кругового обзора и стал следить за полетом майора Ващенко.

— Десять баллов. Нижняя кромка двести восемьдесят метров. Местами осадки. Видимость два-четыре километра, — слышался в динамике неторопливый голос майора. Самолет лег на курс, летчик сообщил о погоде и теперь ждал дальнейших указаний.

Когда речь идет о десяти баллах, значит небо сплошь затянуто облаками. И чем ближе летчик подходил к облачности, тем сильнее замечал свою поступательную скорость. Облака казались темнее, чем с земли, они с молниеносной быстротой отлетали назад и были похожи на огромные сизо-лиловые шары.

Еще мгновение, и самолет нырнул в густое месиво. Он стал содрогаться всем корпусом, и летчику казалось, что он сидит не в кабине истребителя, а мчится на телеге по булыжной мостовой.

Майор ничего не видел, кроме приборов и белого месива за фонарем кабины. Белозеров не спускал с перехватчика глаз.

— Цель справа на пересекающихся курсах, — сообщил он Ващенко, когда летчик удалился на семьдесят пять километров от аэродрома. — Высота цели одиннадцать тысяч метров.

Но в следующую секунду оператор Бруй и Белозеров увидели, что цель изменила курс.

Штурман наведения уточнил выход перехватчика в точку начала разворота. По отчетливо выраженным отметкам на индикаторе он видел, что цель маневрирует по курсу.