Чаша с ядом - [98]

– А зачем вы это сделали? Вас вряд ли можно назвать другом, который пришел справиться о его здоровье.

– Я пришел просить его, чтобы он отпустил свою жену.

Джон нахмурился еще сильнее, кожа на лбу собралась складками, отчего его старый шрам, полученный еще в крестовых походах, побелел.

– Отпустить ее? Что вы хотите сказать?

– Не препятствовать нам, когда она подаст заявление о разводе, который позволит нам с Мабель пожениться. Она ушла из дома навсегда и жила в моем доме в Уонфорде, но нам нужна была ее свобода, чтобы стать мужем и женой.

– Вы избрали нелегкий путь, Эрик. В большинстве браков один из партнеров получает свободу только после того, как второй сходит в могилу, – высокопарно заметил Джон.

Гвин подумал, что в словах Джона слишком много чувства, чтобы их можно было счесть случайным замечанием, и перед глазами его предстало лицо Матильды.

– Я знаю, что это трудно, Джон. Дорогое удовольствие, с апелляциями к королю, Кентербери и, вероятно, даже к Риму. Но это был единственный открытый для нас путь.

– До сегодняшнего дня, когда Годфри мертв, – прокомментировал коронер без всякой иронии.

Виноторговец покорно пожал плечами.

– Мне это даже не пришло в голову, когда я стоял перед его домом. Но, как бы то ни было, ответа я не получил. Я без конца барабанил в его двери и долго ждал, но ответа не было. И света за ставнями тоже. Поэтому, отчаявшись, я ушел.

Коронер не торопил его и ждал, пока Пико продолжит.

– Я покинул Мартин-лейн, пошел по направлению к собору и зашел на его территорию. Взошла луна, да еще светили факелы на доме кузнеца.

Джон перебил его:

– Вы шли домой через западную часть собора, а потом переулками до Саутгейт-стрит?

– Да, но когда я пересек территорию собора, то впереди, на некотором расстоянии, перед домами каноников, я заметил двух мужчин. К тому времени я свернул на тропинку перед большими дверями собора, а они шли по направлению к Мартин-лейн. – Он сделал паузу, а потом приступил к самой трудной части своего рассказа. – Они не видели меня, я уверен. Я всегда остерегаюсь ночных разбойников, Поэтому я стоял неподвижно за большой кучей земли из свежевырытой могилы, пока они не прошли мимо, и глядел им вслед.

– И кто ж это были?

– Без сомнения, одним из мужчин был Реджинальд де Курси, а вторым – молодой Феррарс, тот, которого они зовут Хью.

В комнате повисла вязкая, напряженная тишина.

– Вы уверены в этом, Эрик?

Он утвердительно кивнул.

– Как я говорил, взошла луна, и, когда они проходили мимо вашего дома, желтый свет от факелов кузнеца упал на их лица. У меня нет сомнений, кто это были. – Он в волнении потер лицо руками. – Что же касается того, что они там делали, у меня на этот счет нет никаких комментариев. У них вполне могло быть какое-нибудь законное дело, но факт остается фактом – ночью они спешили с того места, где на следующее утро нашли раненого мужчину.

Пико неловко поерзал на своем табурете.

– Это все, что я могу сообщить вам, но де Курси и Феррарсы, даже если им нечего скрывать, будут крайне недоброжелательно расположены ко мне, если узнают, что это я рассказал вам о них.

Мгновение коронер размышлял.

– На дознании я могу спросить у них об их передвижениях прошлой ночью. Если они признают, что в это время находились на Кэнонз-роу, тогда проблема отпадет сама собой. Если же они станут это отрицать, тогда получается ваше слово против их. Два их слова против одного вашего. И они могут потребовать, чтобы им сообщили, кто подвергает сомнению их слова.

Гвин поднялся со своего места на подоконнике, чтобы задать вопрос:

– Может еще кто-нибудь подтвердить ваше заявление?

– В тот момент я никого не заметил. Дальше, по направлению к Медвежьим воротам, виднелись нищий и пьяница, но они вряд ли смогут выступить свидетелями, даже если их удастся найти.

Джон поднялся на ноги.

– Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ваше имя не всплыло, но не могу обещать этого, Эрик. Все зависит оттого, как пойдет дознание. Вы ведь будете там, без сомнения?

Виноторговец с несчастным видом кивнул головой.

– Смерть Годфри освободила Мабель, и мы могли бы радоваться от всего сердца, но нам ни за что не хотелось бы, чтобы это произошло таким ужасным образом, хотя в последние годы он и превратил ее жизнь в ад. – Эрик вновь надел шляпу и направился к выходу, пообещав быть в ратуше к началу дознания.

После того как он ушел, Гвин вытащил кувшин, который он наполнил нынче утром, и они уселись поразмышлять над квартой эля.

– Что ты думаешь о заявлении Пико, Гвин? – спросил Джон.

Корнуоллец, прежде чем ответить, облизнул пену с усов.

– Во-первых, правда ли это? Если нет, зачем он пришел и рассказал нам свою байку? Или, если это правда, шли ли Феррарс и де Курси ночью по городу просто так или же со злым умыслом?

Джон кивнул в знак согласия.

– Ну, и что мы теперь будем делать? – задал он риторический вопрос, ведь как бы ни ценил коронер здравый смысл своего верного оруженосца, ответственность лежала на нем самом. Он задумчиво продолжал: – Помимо всего прочего, Томас должен разведать домохозяйства Феррарсов и де Курси. Я не думаю, что нам стоит заниматься их домами за пределами Эксетера, поскольку любые доказательства того, что случилось прошлой ночью, могут все еще находиться в пределах городских стен. Так что давай подождем, пока наш похожий на хорька секретарь не вернется из своих странствий – и, будем надеяться, с новыми сведениями для нас.