Чаша с ядом - [87]

– Там какой-то бунт на улице! – объявила ода. – Люди с факелами.

Джон схватил с лавки свой круглый шлем и одним движением напялил его на голову. Он выхватил из ножен висевший на стене меч и распахнул входную дверь. Как он и ожидал, шум и суета доносились с левой стороны, где располагалась лавка серебряных дел мастера. Отблески света из открытой двери смешались с неровным светом смоляных факелов в руках полудюжины мужчин, которые сгрудились вокруг двери Фитцосберна, требуя, чтобы он вышел. Крики перемежались страшными проклятиями и такими ругательствами, каких Джон еще никогда в жизни не слышал.

Пока он бежал к лавке гильдейского мастера, один из мужчин с силой ударил в дверь ногой, хотя она была слишком прочной, чтобы ее можно было сломать таким способом, ведь она была призвана оберегать солидный запас серебра.

– Остановитесь, черт вас побери! – заорал коронер. – Именем короля я приказываю вам остановиться. Это сборище незаконно!

Это было первое, что пришло ему в голову. Позже, вспоминая произошедшие события, Джон так и не смог решить, имеет ли коронер право воспрепятствовать нарушению установленного королем порядка, но, поскольку он был вторым по старшинству представителем закона в графстве после шерифа, то решил, что в крайней ситуации его действия были оправданы.

Он добрался до двери Фитцосберна и оттолкнул барабанившего в нее человека, в котором узнал сквайра Хью Феррарса, того самого, которого он огрел по голове несколько дней назад.

Когда глаза коронера после яркого огня домашнего очага привыкли к тусклому свету, он разглядел в первых рядах нападавших Хью Феррарса, за спиной которого стоял его отец. К своему немалому удивлению, рядом с Хью он увидел и Реджинальда де Курси, и еще двоих, которые, вероятно, были сквайрами или друзьями старших мужчин.

– Уйдите с дороги, де Вулф, – пролаял де Курси. – Это вас не касается.

Сквайр Хью попытался оттолкнуть Джона, но коронер с такой силой ударил его в живот, что тот согнулся пополам от боли.

– Ради всего святого, что вы себе думаете? – заревел он. – Это цивилизованная страна, и завтра утром состоится заседание суда графства. Если у вас есть жалобы или обвинения, огласите их там.

Хью Феррарс сделал шаг вперед и остановился прямо напротив коронера. Он был явно пьян, но не настолько, чтобы потерять контроль над собой.

– Мы слышали, что рассказал лекарь, сэр Джон, – заплетающимся языком вымолвил он. – Этот гад за дверью соблазнил мою женщину. Он наставил мне рога, превратив в посмешище для всего графства. – Несмотря на всю серьезность момента, Джон все-таки обратил внимание на то, что главной заботой молодого человека была уязвленная гордость, а не потеря собственной невесты.

Следом к коронеру протиснулся де Курси.

– Я хочу услышать, как этот Фитцосберн будет отрицать свою вину либо признает ее, коронер. Если он сознается, я убью его. Если станет все отрицать, пусть вызовет меня на поединок на любом оружии – и если победит, значит, он невиновен.

Джон обвел сердитым взглядом группу разгневанных людей, которые с каждой минутой распалялись все сильнее.

– Так нельзя решать проблемы. Идите к шерифу. В его власти отправлять правосудие в Девоне, а не в вашей.

– Он слишком расположен к Фитцосберну и демонстрировал это всю неделю.

Этот голос, глубокий и властный, принадлежал Гаю Феррарсу, стоявшему позади остальных.

Джон, возвышаясь над всеми – и благодаря тому, что стоял на ступеньках, и благодаря своему высокому росту, – воздел над головой меч.

– Лорд Феррарс, вам лучше всех присутствующих здесь должно быть известно: то, что вы творите – сущее безобразие. Скажите своему сыну и своим друзьям, чтобы они шли домой – или, по крайней мере, отправились бы в Рогмонт, чтобы подать петицию Ричарду де Ревеллю.

Феррарс покачал головой.

– Мы хотим увидеть этого негодяя и услышать из его собственных уст, что он имеет нам сказать. Удивительно, что с нами нет Генри Риффорда. У него должен быть свой счет к этому проходимцу.

Доведенный до отчаяния сверх всякой меры, Джон заорал во всю силу легких:

– Говорю вам, так вы ничего не добьетесь. Ради Бога, образумьтесь и расходитесь! Если даже он дома, то не выйдет к вам. И эта дверь слишком крепка, чтобы вам удалось ее сломать.

– Тогда мы подожжем его дом! – выкрикнул еще один молодой человек, пьяный сверх всякой меры, который, похоже, тоже принадлежал к числу друзей Хью Феррарса. Он взмахнул своим горящим тростниковым факелом, явно намереваясь швырнуть его в закрытые ставнями окна лавки.

– Я разнесу эту проклятую дверь в щепки, – завопил ушибленный Джоном сквайр. Он кинулся на коронера, выставив перед собой меч и целясь Джонy в сердце. Коронер отбил удар, металл лязгнул о металл, и лезвие противника скользнуло вниз, ударившись о гарду его меча. Одновременно Джон поднял ногу и изо всех сил пнул нападавшего в пах. Хотя на ногах у него были домащние туфли, сквайр взвизгнул от боли, когда удар раздробил ему яички, и рухнул на спину, скорчившись от боли.

– Я приказываю вам остановиться! – вновь взревел Джон. – Вы будете повешены за нападение на помощника короля.

Он обернулся как раз вовремя. Мужчина, стоявший рядом с де Курси, массивный и неповоротливый малый, одетый в накидку с капюшоном, прыгнул вперед, нацелившись в него своим длинным кинжалом. Джон изогнулся, пропуская удар, услышал, как лезвие распороло ткань его плаща, и почувствовал укол, когда оно оцарапало ему кожу на животе.