Чаша отравы - [55]

— Да будет так! — удовлетворенно воскликнул Бжезинский. — Вряд ли я доживу до тотального запрета коммунизма в России, но я вам верю! Вы мне определенно нравитесь!

— Я весьма доволен тем, что процесс начинает входить в зримую фазу, — произнес Шваб. — Впереди великая перезагрузка всей планеты в интересах тех, кто ею владеет. Упразднение социализма и советского монстра — необходимое условие для беспроблемного реформирования человечества, которое начнет происходить через три-четыре десятилетия. Мы на верном пути к новой нормальности, коллеги!

— Ну, а теперь прямо здесь наметим конкретную дату начала преобразований, такая возможность есть, — сказал Волин. — Евгений Янович, как там наш пациент?

— Скорее мертв, чем жив, — ответил Щазов. — После того как отведал рыбки и отдохнул на свежем горном воздухе — прогноз, как мы, врачи, говорим, осторожный... Так что — как только, так сразу...

— В ближайшие дни Щербицкий будет в Штатах с рабочим визитом, а Романов на отдыхе в Литве. Крайне удачно складывается. Надо непременно подгадать под это. Когда в соцлагере зазвучит печальная музыка, надо у вас Щербицкого попридержать. На чуть-чуть совсем, пока мы в Москве не решим вопрос, — Волин глянул на Бутчера, тот кивнул. — Удачно всё же удалось вместо Романова пропихнуть Черненко как меньшее зло, как временную прокладку, придумав эту историю про эрмитажный сервиз. Раз тогда, год назад, не получилось ввести в игру последнего генсека... Но Романов всё еще опасен, как и Щербицкий. Их влияния может хватить, чтобы старая слепая гвардия дала еще один последний бой и оттянула нашу победу на несколько лет... В любом случае, время на нас работает. Руководители на местах, значительная часть ЦК, новые выдвиженцы уже достаточно благосклонно относятся к необходимости начала перемен... перестройки, если угодно. Правда, пока всё решает нынешний состав Политбюро. А там каждый голос на счету. Так вот. Судя по планам Щербицкого и Романова, ориентируемся... где-то на десятое марта. — Волин посмотрел на Щазова, тот прикрыл глаза в знак готовности.

— Так что недели через две в Москве ждем всех влиятельных мировых персон, дабы проводить в последний путь последнего генсека-коммуниста — и пожелать доброго и плодотворного пути второму и последнему генсеку-орденцу... — резюмировал Маков. — Да, господа, вот, кстати, и он сам, среди нас, прошу любить и жаловать! Привстаньте, пожалуйста, Михаил Сергеевич, — обратился он к человеку, который тихо, не проронив за это время ни слова, сидел в одном из кресел за большим круглым столом.

Тот смущенно, но в то же время с заметным блеском воодушевления в глазах, прикрытых стеклами очков, приподнялся и угодливо закивал, отсвечивая широкой залысиной с крупным родимым пятном.

Москва, 25 ноября 1985 года

— Братья и Сестры! — обратился генерал Волин к присутствующим. — Сегодня, на этом заседании, мы обсудим предложения экспертов по специальным техническим операциям. Мы пришли к выводу, что для большей эффективности демонтажа нынешней системы следует добавить к плану серию знаковых катастроф с масштабными жертвами, с серьезным экономическим ущербом. Как для того, чтобы обескровить по возможности советскую экономику, так и для того, чтобы шокировать массы, внедрить чувство страха, безысходности. А также убедить общественное мнение в несостоятельности нынешних порядков. То, какие порядки нужны им на смену, отдельный вопрос, — главное, чтобы началось массовое отрицание существующих. А печать и телевидение подадут это в нужной упаковке. Как требуют принципы гласности.

Яковлев, сидящий там же, подтвердил:

— Да, сделаем всё как надо.

Генерал благодарственно-удовлетворенно кивнул ему и произнес:

— Итак, предварительно нам рекомендуют следующее, я говорю сейчас об акциях высшей категории. Первая. Подрыв энергоблока атомной электростанции. Видимая причина — реактор пойдет вразнос при рутинном испытании и проверке ряда режимов использования энергоблока. Истинный механизм срабатывания — целенаправленное, исходя из конструктивного недостатка реактора, о котором как раз разработчик предупреждал, форсирование именно такого режима. Персонал этого не знает и будет использован втемную.

Волин обвел взглядом участников совещания и продолжал:

— Вторая акция такого рода — это подрыв горючей смеси на железной дороге, на месте разъезда двух встречных пассажирских поездов. Видимая причина — дефект трубопровода, утечка продуктов, неправильные действия диспетчерского персонала при поступлении сигнала о падении давления, в результате в низине скопится газ и воспламенится от искры электровоза. Истинный механизм срабатывания — непосредственно перед акцией форсированная накачка низинной местности продуктами через брешь в этой же трубе, обильный полив почвы у путей бензином из цистерн впереди идущих грузовых поездов, а при прохождении целевых пассажирских составов — дистанционный подрыв всего этого.

Все молчали. Генерал перешел к следующему пункту:

— Теперь акции первой категории. Это примерный набросок, возможны варианты. Подрыв состава со взрывчаткой в черте крупного населенного пункта. Столкновение пассажирского и грузового судна вблизи советских берегов. Наезд речного туристического теплохода на мост. Ну и так далее. Во всех случаях те, от кого зависит непосредственное исполнение, отобраны и готовы работать даже с риском для жизни. На публике всё это, разумеется, должно подаваться как результат расхлябанности и разгильдяйства, с соответствующими выводами для системы в целом. Будут и виновные — и те, кто в теме, и те, кто не в теме. Те, кто идет на это осознанно, разумеется, готовы отсидеть несколько лет, их обязательно осудят, это часть плана, да и невозможно без этого. Но им в любом случае гарантируется физическая безопасность и соответствующее вознаграждение как лично, так и их потомкам. Как в денежном выражении, так и в плане социальных, ранговых перспектив.