Час ноль - [29]

Лика живо ощутила перемену настроения, но это её не смутило: она любила разбираться в новом и неизвестном. Одноклассницы тайком передавали друг другу подростковые журналы, и Лика тоже прочитала несколько страниц, загнутых для неё подругой. Там говорилось о необычных вещах: свиданиях, поцелуях, отношениях. Статья была написана так, будто не могло быть сомнений: все девочки до единой мечтали понравиться мальчикам и искали для этого способы. Лика вдруг поняла смысл шепотков, а то, сколь непосредственно она до сих пор общалась с мальчиками — и даже с Ромой, — показалось немыслимым. Странно: она будто всегда знала об этом, просто не помнила, а теперь всё встало на свои места.

То, что Рома нравился ей, теперь было очевидно. Она взглянула на него совсем другими глазами и с другим знанием. Он был очень красив: непослушные чёрные волосы, слегка оттопыренные уши, смешливый рот. Рома отлично играл в баскетбол, но воспринимал это совершенно не так, как другие парни: те красовались своими успехами, а он всегда вёл себя скромно. Ему не было обидно посидеть в запасе, чтобы дать сыграть другому, даже если он знал, что сам справился бы лучше. В отличие от других парней, он никогда не задирал и не гонял малышню — наоборот, Лика сама видела, как он помог девочке из третьего класса собрать учебники, выпавшие из рюкзака с разошедшейся молнией.

Лика теперь постоянно украдкой наблюдала за Ромой, с каждым днём убеждаясь всё сильнее, что таких, как он, больше не встречала. Когда Рома сосредоточенно писал в тетради, ей хотелось обнять его, когда с друзьями смеялся над шуткой — поцеловать прямо в губы. Но если он глядел в ответ — она неизменно опускала глаза.

Тут-то она и осознала свою главную и, весьма вероятно, нерешаемую проблему: внешность. Оглядывая одноклассниц, она прекрасно видела: Маша и Света очень красивые, Анька тоже милая, другая Анька, Лиза и Вика — середнячок. А вот Даша и она, Лика, явно не могли никому понравиться. С Дашей всё было просто: она была толстой. Что касается самой Лики — ей совершенно не нравилось собственное лицо. Всё оно было какое-то не такое. Лоб слишком высокий, рот слишком близко к носу. Щёки чересчур выпирают — как полумесяцы. Как подойти к Роме с таким лицом, было совершенно непонятно. Лика всегда была самостоятельной, но в этот раз препятствие выглядело чересчур серьёзным, и она пошла за советом к маме.

Мама слушала дочь с улыбкой, но Лика излагала всё по порядку и серьёзно. Дослушав, мама взяла её за плечи:

— Лика, любимая. Ну как ты можешь говорить такое? Разве ты забыла, что ты у меня самая лучшая?

— Но мне не нравится моё лицо. Этот глупый рот.

Голос Лики чуть дрогнул, но она взяла себя в руки: нюни разводить — дело первоклашек.

— Доченька, некрасивых людей вообще не бывает. Одним нравятся одни, другим другие. Некрасивой бывает только душа.

— Разве? Мне кажется, Машка и Света намного красивее меня.

Вот теперь мама рассмеялась:

— Никого нет красивее тебя! Даже и не говори таких глупостей.

— Правда?

Лика заглянула маме в глаза. От улыбки в уголках глаз собрались морщинки.

— Конечно, правда.

— И я могу понравиться Роме?

— Ты можешь понравиться кому угодно.

— Мне кажется, сейчас он просто не обращает на меня внимания.

— Мальчики не всегда догадываются до всего сами — иногда им нужно подсказать.

— Как именно? — Лике нужна была чёткая инструкция.

— Будь добра и внимательна к нему. Помогай. Улыбайся. И он всё поймёт.

Лика помолчала, запоминая ценную информацию, а затем кивнула. Мама тепло обняла её.

* * *

Стать доброй и внимательной с Ромой — непростая задача, когда мальчики и девочки разделились на два лагеря. Но Лика не привыкла пасовать. Начала она с того, что подсказала Роме на контрольной по математике. Это было серьёзным шагом. Она ещё пару раз помогала ему на уроках, но звёздный час наступил, когда его и его друга вызвали к директору за беготню по коридорам. После выговора Рома ходил сам не свой, и Лика подошла, чтобы поддержать его.

— Ром, забей. Вам же ничего не сделали.

— Директриса сказала, что подумает, звонить ли родителям.

— Да она наверняка всех этим пугает! Не позвонит она.

— Ага, надеюсь…

После этого случая Лика с Ромой стали не совсем чужими. Каждый из них обрёл друга в стане врага. Девочки посмеивались и показывали пальцем, когда Лика на переменах болтала с Ромой, но та отвечала им надменным взглядом. Рома вначале стеснялся, но он не был дураком, как другие мальчишки — Лика всегда это знала! — и тоже общался с ней всё более охотно. Три месяца спустя он даже позвал её с собой, когда они с пацанами отправились пить пиво на детской площадке глубоко во дворах. Поступок был до того взрослым и независимым, что всех распирала гордость, но все сдерживались, стараясь показать, что для них это обычное дело.

С восьмого класса Лика с Ромой уже гуляли вместе. Он делился с ней секретами и мечтами. Прошёл ещё год — и вот им по пятнадцать. Лика знала: никто не вложил в общение с Ромой больше усилий, чем она. Никто так не поддерживал его. Да что там — никто из девчонок никогда не был к нему ближе. Нужно было лишь ждать, когда Рома сделает первый шаг. Лика мечтала, представляя этот чудесный день: после школы они спускаются к набережной и гуляют, любуясь лесом на другом берегу. Людей здесь почти нет, лишь изредка попадаются бегуны и собачники. Лика останавливается, задумчиво смотря на воду, и внезапно Рома обнимает её сзади — ещё неуверенно, но трепетно, с большой нежностью и надеждой, что Лика не оттолкнёт. Он поворачивает её к себе и целует. Его губы вкуса винограда.