Час кошки - [40]

— Ты не хочешь сказать спасибо? Джесс!

Джесс подошел к Кэй. Наверное, он хочет ее поцеловать, подумала Коко, ощущая прилив нежности.

— Спасибо…

Но вдруг Кэй остолбенела, изумленно раскрыв рот. Коко взглянула на ее лицо. По щеке стекала слюна.

Коко схватила Джесса за шиворот, чтобы надавать ему пощечин, но ей это не удалось. Он был ниже, но намного сильнее. Все же мальчишка. Несколько раз она промазала, но, наконец, извернувшись, с такой силой двинула его по скуле, что испугалась, не сломала ли ему челюсть. У нее даже запястье заломило. Джесс перестал сопротивляться и молча уставился на Коко. Из носа у него текла кровь. Коко похолодела. Что она натворила? Рука ныла от боли. Она потерла ее, — и у нее защипало глаза. Однако через мгновенье она забыла про руку, потому что теперь стало по-настоящему больно: Джесс изо всех сил пнул ее ногой в бок. Коко рухнула на колени, скорчившись, чтобы смягчить шок. У нее перехватило дыхание. Может, он ненормальный? Нет, этот ребенок — не человек. Это дьявольское отродье, и его появление на свет божий — чудовищная ошибка. Откуда-то издалека доносился голос Кэй. Она утешала Коко. Когда Коко подняла взгляд, то увидела, что Джесс все еще смотрит на нее. В руке он по-прежнему сжимал самолетик. По совершенно невозмутимому лицу ползла струйка крови. У Коко даже мурашки по спине поползли.

— Почему… почему ты это сделал? Ну, пожалуйста, объясни, — умоляюще попросила Коко. Она должна знать причину! Иначе что она делает здесь? Даже при всей ее любви к Рику… «Я ведь просто хочу быть с Риком, — подумала вдруг она. — Зачем мне терпеть все это?»

— Не знаю.

— Что значит — не знаю? Тебя что, не учили, как нужно благодарить за подарок?

— Учили. Нужно сказать: спасибо. Я и сказал «спасибо».

— Зачем ты плюнул ей в лицо? Разве так можно?

— Не знаю. Но… моя мама всегда плевала папе в лицо.

Коко рухнула на пол и зарыдала в голос. Приняв это за окончание разговора, Джесс улизнул в свою комнату и заперся там. От кухни до двери тянулась кровавая дорожка.

Когда она ударила Джесса, ее руке было больней, чем его щеке, подумала Коко. И все же она надеялась, что проучила Джесса. Однако теперь было ясно, что все напрасно. Больно было только ей.

— Здорово же они ненавидели друг друга — Рик и его бывшая благоверная, — заметила Кэй, гладя Коко по спине. — Какая глупость, что дети — плоды любви…

Коко даже содрогнулась. Возможно, Джесс и был рожден в любви, но выращен в ненависти… Это же просто сгусток ненависти, и она должна иметь с ним дело! Что там, в душе у этого ребенка? Если содрать с него эту злобу, слой за слоем, как луковичную шелуху, что она обнаружит внутри? Тоже ненависть? Коко стало страшно при мысли, что даже его позвоночник насквозь пропитался ненавистью. Сейчас, обливаясь слезами обиды, она гнала этот страх. Но знала, что неизбежно наступит момент, когда придется посмотреть правде в лицо. Коко ощутила теплое чувство к Кэй, которая гладила ее по спине. Но в душе был омерзительный холодок — предчувствие неизбежного.

5

Если ты даришь ласку, то вправе рассчитывать на взаимность. Так Коко понимала жизнь. Конечно, это красиво — дарить поцелуи, объятья и восхищенные комплименты, ничего не ожидая взамен. Но как все же обидно — давать и не получать ничего. Именно потому Коко не могла заставить себя общаться с Джессом. Как можно любить, если тебе отвечают лишь ненавистью?

После скандала он больше не плевал никому в лицо, но по-прежнему игнорировал ее стряпню, перебиваясь гамбургерами, и смотрел на нее, словно на оккупантку. Впрочем, точно так же он смотрел на всех — на подруг Коко и даже на своих собственных школьных товарищей. Он относился к ним, как к неодушевленным предметам.

Парни в присутствии Коко смущенно улыбались, нарочито демонстрируя мужской интерес к женскому полу. Это ее забавляло. Все они были здоровенные, рослые, выше ее, и нарочно бросали свои кроссовки как попало у входа. Расставляя аккуратными рядами эти огромные, намного больше ее собственных туфелек, кроссовки, Коко размышляла о Джесси. Он был намного меньше своих друзей и выглядел рядом с ними просто ребенком. Дети, которые хотят повзрослеть, тянутся вверх на удивление быстро. Джесси же словно нарочно затормозил в развитии, он не хотел расти.

Иногда подростки смотрели видик в комнате Джесса. Когда в фильме попадались любовные сцены, даже вполне невинные, Джесс всегда злился и вылетал из комнаты. Дружки покатывались со смеху:

— Ты это куда? Сейчас же будет самое интересное!

Они улюлюкали и свистели и, как взрослые, со смаком обсуждали женские прелести. Тогда Джесс устраивал скандал и кричал, чтобы они убирались прочь. Сначала парни отшучивались, но, видя, что Джесс разошелся всерьез, выключали, ворча себе под нос, видеомагнитофон и убирались восвояси. Бредя гурьбой в прихожую, одни злобно клялись, что больше не будут общаться с Джессом, другие, проходя мимо Коко, подмигивали и срывали поцелуй.

Совершенно нормальные, здоровые парни. Всем им хотелось поскорее избавиться от родительского контроля, но пока что это не удавалось, и они не знали, куда девать свою бьющую через край энергию. Дети, в сущности… Придя домой, получат привычную взбучку от матерей и нехотя засядут за уроки. В то же время они достаточно выросли, чтобы формировать свое маленькое сообщество. Из-за своих дурацких выходок Джесс может стать аутсайдером.