Час казни - [10]

– Господин лейтенант!

Обернувшись, Магел увидел вытянувшегося по стойке смирно вахтенного офицера Келта. Конечно, Келт был молод и неопытен для такой ответственной должности, но Магел решил, что этот честолюбивый юноша ее заслужил. Во время захвата капитанского мостика он собственноручно прикончил прежнего вахтенного офицера. Китель Келта был разодран и испачкан кровью, но Магел с удовлетворением заметил, что новоиспеченный вахтенный офицер уже сорвал с мундира серебряного имперского орла и эполеты.

– Все палубы в наших руках! – ухмыляясь, доложил Келт. – Может быть, кто-то и забился в разные щели, а другие сделали вид, что перешли на нашу сторону, но мы их все равно скоро разыщем и выведем на чистую воду.

– Да здравствует Абаддон! Корабль наш!

В огромном ангаре звенела сталь. Обычно в этом самом большом помещении на борту «Махариуса» было очень шумно. Здесь ревели двигатели истребителей и штурмовиков, офицеры выкрикивали команды трудившимся в поте лица механикам, грохотали лифты, поднимающие ракеты из погребов боезапаса, а техножрецы распевали заклинания над рядами готовых к старту летательных аппаратов. Сегодня же все работы в ангаре были прекращены. Пилоты и механики столпились вокруг расчищенного пространства среди ремонтных платформ. Сотни пар глаз следили за происходящим с подвесных лестниц и переходов. На зрелище, разыгравшееся в центре палубы, не обращали внимания только сервиторы, продолжавшие выполнять действия в соответствии с заложенными в них программами.

Стараясь не поскользнуться на пятнах топлива и масла, лейтенант Хито Уланти увернулся от клинка соперника. На его родной Некромунде поединки считались своего рода искусством. Отпрыски знатных родов, обитающих на верхних уровнях городов-ульев, находили дуэли достойным времяпрепровождением. Таким образом честолюбивая аристократическая молодежь стремилась зарекомендовать себя в жестоком и беспощадном мире политики, с его постоянными убийствами и кровавой враждой соперничающих кланов. Однако на Имперском Военно-космическом флоте все было по-другому. Здесь схватки происходили не в разряженной атмосфере дуэльных залов, где любой удачный выпад приветствовался одобрительными восклицаниями зрителей. Здесь в рукопашной сходились сотни бойцов, имеющих опыт абордажных атак. Они резали друг друга в лабиринтах судовых коридоров и трюмов, бросались на врага с любым тяжелым предметом, способным проломить голову.

Уланти поднял саблю и сделал несколько стремительных выпадов, заставивших противника отступить. Сабля была тяжелее дуэльной рапиры, к которой привык Уланти, но на абордаж ходили именно с таким оружием. Впрочем, эту саблю изготовили по особому заказу лейтенанта, и держать ее в руках было не зазорно ни аристократу с Некромунды, ни офицеру Имперского флота. Сегодня Уланти решил испробовать ее в бою. Сражение, в котором новый клинок впервые обагряется кровью, всегда очень важно, и Хито не очень заботило, будет это кровь врагов Императора или офицера-сослуживца.

– Выскочка из грязного улья! Плебей! – прохрипел противник Уланти. – Иди сюда! Я покажу тебе, как дерутся настоящие аристократы!

Хито бросился вперед. Его лицо исказил притворный гнев, но на самом деле он действовал очень осторожно. Заметив под ногами пятно масла, Уланти сделал вид, что поскользнулся, и пошатнулся в сторону неприятеля, который клюнул на эту уловку и ринулся вперед, чтобы одним ударом прикончить старшего помощника. Но Хито ловко увернулся, и его клинок, разорвав летный скафандр, вошел прямо в сердце офицера. Легким движением руки лейтенант выдернул саблю, и мертвец рухнул на палубу, заливая ее кровью, тут же смешивающейся с маслом и топливом.

Уланти поднял окровавленное оружие, приветствуя вахтенного офицера Бротона Стайера, следившего за соблюдением правил дуэли от лица капитана. Стайер молча кивнул, и лейтенант зашагал прочь в сопровождении своего секунданта. В ангаре воцарилась мертвая тишина. Теперь в нем эхом отдавался только стук каблуков. Уланти спиной чувствовал, как сотни злобных взглядов провожают убийцу того, кто много раз стартовал с этой палубы.

Повинуясь мановению руки техножреца, два сервитора потащили куда-то труп командира эскадрильи штурмовиков, не отдавая себе отчета в том, какая драма только что разыгралась среди сотворивших их людей.

– Господин капитан, у меня такое ощущение, что вы недовольны моей дуэлью с командиром эскадрильи Лучано.

– Я недоволен потерей умелого и опытного пилота. Мне казалось, что жизни моих подчиненных угрожают враги Императора, а не мой собственный старший помощник.

Уланти стоял по стойке смирно перед замершим в кресле Леотеном Семпером. В капитанской каюте царил полумрак, но привыкшие к вечным сумеркам городов-ульев глаза лейтенанта различали подробности обстановки, которая оказалась гораздо скромнее, чем интерьер его собственной каюты. Даже капитанское ложе мало чем отличалось от спартанской койки слушателя первого курса Военно-космической академии. Уланти не обнаружил и признаков того, что здесь бывают женщины. Ни украшений, ни безделушек. Только серые стальные переборки и голый металл палубы. Офицерам Боевого флота Готического Сектора дозволялось иметь при себе наложниц. Поговаривали, что лорд-адмирал Равенсбург содержит на борту своего флагмана «Божественное Право» гарем из пятидесяти любовниц. У самого Уланти до недавнего времени была страстная и ненасытная в любви женщина со Странивара, но, в конце концов, она так его утомила, что лейтенант нарочно проиграл ее в кости одному из младших офицеров-артиллеристов Римуса Найдера. Что же до Семпера, Хито даже представить себе не мог, что командир «Махариуса» отвлекается на любовные утехи. И облик капитанской каюты всецело подтверждал предположения старшего помощника.