Час «Х»: Зов крови - [33]
Следуя в возке по бесконечной путанице улиц, развязок и мостов, среди бурлящей толпы аборигенов, я вдруг испытала чувство острой благодарности к настоятелю, облагодетельствовавшему меня поручением и повозкой. Одна бы я в этой каменной пустыне проскиталась дольше, чем Моисей.
Спустя некоторое время повозка выехала на небольшую абсолютно круглую площадь, в центре которой играл прозрачными струями столь же идеально круглый фонтан. За ним возвышался изящный дворец, с пустой колоннадой перед входом. На колоннах, в круглых вазонах цвели яркие растения. Кстати, единственные, увиденные мной в городе.
Мы подъехали к скромному зданию, по бокам которого разместились крытые дворики. Возница только кивнул мне на вход, поудобнее устраиваясь на облучке.
— Сюда вам.
Кинув последний заинтересованный взгляд на дворец напротив, я столкнула гвортов на брусчатку и пошла к крыльцу. Зашла я на него только затем, чтобы упереться грудью в толстое древко, преградившее мне путь. Что за фигня?
— Нельзя! Опечатано по приказу наместника!
Удивленно оглядев двух невысоких, но о-о-очень широких в плечах стражей, все-таки рискнула спросить:
— А почему?
— Нельзя те говорят, сдай назад! Закрыто и опечатано, — рыкнуло тумбообразное существо из-под глухого шлема.
Это что? Я опоздала? Все уже началось?
На подгибающихся ногах я тупо обошла фонтан кругом. И кто поверит моим догадкам, что несчастные вампы не при делах? Фактов-то навалом. Свидетелей нет. И доказательств.
Окунув пылающее лицо в фонтан, присела на его бортик и огляделась.
Бли-и-ин.
На всех колоннах перед входом во дворец был один и тот же рисунок. В каменном овале медальона, изогнув шею и простерев крылья, взлетал дракон.
Как и на том медальоне, что висел на моей шее.
Быстро цапнув за руку пробегающего мимо мальчишку, тыкаю во дворец пальцем:
— Кто здесь живет, парень?
— Как кто? Наместник, конечно же, — кривит мордаху над моим незнанием пацан и, выворачиваясь, убегает.
Вот мне интересно, я с рождения такая тупая, или тут размякла? Ведь все, абсолютно все указывало на него. Титул, размах интриги, подставы вампиров, земли которых граничат именно с южной провинцией, да даже сумка эта грешная, набитая королевскими гривнями.
Закутанная в вампирский плащ фигура мягко выскальзывает из-за угла и быстро двигается мне на встречу. Слава богу! Хоть кто-то из них на свободе и я смогу узнать, что здесь произошло.
Взмах плаща и мелькнувшая оскаленная морда Ветра, смыкающего клыки на руке вампира, взрываются острой болью в плече. Не моргая провожаю взглядом оседающую наземь закутанную фигуру в растекающейся луже крови. И так же, не моргая, перевожу взгляд на себя. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, на что я гляжу. На загорелую кисть, сжимающую рукоять кинжала, висящую на моем плече. Загорелую. И я тянусь к осевшей груде, чтобы стянуть с нее капюшон.
Мгновенно возникший вокруг меня круг стражников не дает этого сделать, отталкивая меня к фонтану и скрывая за своими спинами тело несостоявшегося убийцы.
— Назад! — мой окрик сажает гвортов на землю уже практически из прыжка. Сейчас только драки со стражей для полноты счастья мне и не хватает.
А стража, ничуть не церемонясь, уже обдирает с меня оружие и пинком сбивает на булыжную мостовую. Что за хрень?!
Хаос воплей в стиле 'Вампиры! Убийцы! А глянь ее документы' периодически прерывается тычками в раненое плечо, из которого уже испарились и кисть, с лохмотьями костей, и сам кинжал.
Чуть не воя, оглядываюсь на своего возницу.
Он, чуть пригнувшись, стоит у возка, и, потеряв всю свою невозмутимость, быстро сигналит мне руками.
Твою маму, чего он хочет? Я не владею ни языком глухонемых, ни азбукой Морзе. А этот гад, закончив размахивать пальцами, исчезает за пристройкой, оставив возок на площади.
С моими подорожными исчезает.
Стража заламывает мне руки за спину, и, подхватив гвортов какими-то длинными баграми за ошейники, волочет нас прочь. И от дома Наместника, и от фонтана.
Хорошо, что у меня нет на лбу бегущей строки. И молчать я умею. Иногда.
Глава 18
Волокли меня быстро и качественно, опустив голову так низко, что разглядеть что-нибудь кроме сабатонов на ногах стражи было нереально. Из заломленного кверху левого плеча бесконечной струйкой стекала кровь. Болело адски. Главное, чтобы эти с…слоны, мне мышцу не порвали. Надеюсь, они меня к капитану своему тащат, а не в ближайший застенок. Если к капитану — есть огромный шанс донести до него мысль, как они не правы. А поквитаться и потом сможем.
Резко вздернутая вверх, я не успеваю переставить ноги. Черт… Твою… Голенями по высоким каменным ступеням, даже голенище сапога не спасает.
Вонючий коридор, комната. Меня буквально бросают на стул с высокой спинкой и скручивают руки за ней ремнем. Не выть. Я всем им дам по морде, потом. Обязательно.
— Господин капитан, вот, задержали. Пробиралась в торговое представительство, стражу расспрашивала. Потом с другим вампиром столкнулась, но поговорить не успела, его гворт пожрал. А это вот, при ей найдено. Документов у ей нет.
Что??? Другим вампиром? Боже… Какие тупые… Я кажется о чем-то хотела с ними договариваться?
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.