Чарусские лесорубы - [4]

Зырянов повеселел:

— Эх, Шишигин, отстаете от жизни! Так знайте, что ваша Глухая Ильва последний год течет на север. Скоро мы ее спарим с нашей маленькой Ульвой, и они побегут вместе на юг.

— А горы?

— Горы взорвем!

— Это Водораздельный-то? Чем?

— Найдем чем. Проложим ворота Глухой Ильве через скалы.

— Что-то враньем пахнет!

— Поживете — увидите. Может быть, вы, Шишигин, и вы, все здесь собравшиеся, станете энтузиастами этого большого дела.

Зырянов позвал Богданова к себе в кабинет.

— Садитесь! — показал он ему на диван.

— Я постою. — Харитон привалился плечом к косяку двери. — О чем хочешь со мной разговаривать?

— Хочу поближе познакомиться с вами.

— Что со мной знакомиться?

— Мне только что говорили о ваших организаторских способностях. Может, бригадиром вас назначить? Первое мое впечатление о вас, надо прямо сказать, неважное.

Богданов прошел к дивану, сел, снял шапку, положил на колени.

— А куда бы ты мог поставить меня бригадиром?

— В списке, я вижу, вы записались плотником. Где вы плотничали? Что строили?

— Все приходилось делать: дома, клубы, школы, промышленные здания. Словом, что придется.

— Сам-то сибиряк?

— Нет, российский.

— А как в Сибирь попали?

— Дело прошлое. Зачем тебе об этом знать?

— Интересно все же.

— Не стоит вспоминать о старом — что было, то уплыло, быльем поросло.

— Может быть, из раскулаченных? В каком году уехали в Сибирь?

— Считай: прошло двадцать лет с лишним.

— Как раз в то время кулаки ликвидировались как класс.

— Нет, замполит, я не из кулаков. К этому чертову отродью меня не причисляй. Сызмальства кусок хлеба своим горбом добываю.

— Так что же вас из родных мест погнало в далекий край?

Богданов свел брови к переносью, взял с коленей свою шапку и начал мять в жестких, огрубевших ладонях.

— Что тебе от меня надо? — сказал он с раздражением. — По делу позвал, так говори.

— Я, товарищ Богданов, насчет вашего бригадирства хотел поговорить. Стоит ли вас бригадиром ставить? Пожалуй, не стоит.

— Дело твое, замполит. Я не навязываюсь. Тебе виднее, хозяин-боярин… Только чтобы потом тебе не пришлось поклониться в ножки Харитону Богданову. Народ, который я помог завербовать на узловой станции, будет работником только под моим началом, тебе без меня с ним кашу не сварить.

— Уж и не сварить? Откуда такая уверенность?

— А вот увидишь. Насыпь на стол горох и сделай из него колобок — ничего у тебя не выйдет.

— А вы что, мастер из сухого гороха колобки делать?

— Мастер не мастер, а в бригаду людей сколотил. Сейчас она у меня как из цемента слита.

— Где же вы сколотили бригаду?

— По дороге, как из Сибири ехал… А на той большой узловой станции пробу сдавали. Попервости сам немало крови попортил со шпаной.

— В каком-нибудь жилищном тресте или отделе работали?

— У нас свой «Сам-трест». Железнодорожники — народ богатый: тому надо домик поставить, другому крышу перекрыть. Мы, пожалуйста, на все согласны, только гони денежки на кон.

— Значит, фирма «Харитон Богданов и компания». Да, бывали на матушке Руси такие подрядчики… Был и «хозяин-боярин»…

Замполит встал, открыл форточку. С улицы, залитой солнцем, хлынул свежий воздух. Расправив плечи, точно стряхивая с них какой-то невидимый груз, Зырянов широкими шагами прошелся по ковровой дорожке, потом остановился перед Богдановым, закинув руки за спину.

— Нам, Богданов, здесь подрядчики не нужны. У нас не частная лавочка. И в ножки мы никому не кланяемся… Бригадирство на производстве не каждому доверяется. А вы даже держать себя как следует не умеете. Какой же из вас бригадир будет, а?

— Твое дело, замполит, твое! Посмотрю, что ты станешь делать с лодырями, лежебоками, со всякими Синько, Шишигами?

— Воспитывать станем, Богданов.

— Хы! Воспитывала мышь котенка, пока тот слепой был. Ну что ж, ищите другого бригадира. Возьмите моих молодцов. Я и без них не пропаду.

— Зачем же вы тогда ратуете за бригаду?

— Привычка у меня такая. Не люблю втихомолку работать. Мне надо, чтобы вокруг меня народ кипел, чтобы дело спорилось. Терпеть не могу, когда люди лодырничают. Я с детства приучен: работать так работать, чтобы жарко было. Чем лучше поработаешь, тем слаще отдохнешь.

— Это правда, Богданов… Ну, можете идти. Через полчаса поедете на Новинку.

Богданов встал, помял в руках шапку.

— А насчет бригадирства как?

— Ладно, Богданов, я поговорю с кем следует.

— Благодарствую, товарищ замполит.

Харитон поклонился, надел шапку и медленно, вперевалку пошел из кабинета.

«Медведь медведем», — подумал про него замполит, вспомнив слова Ивана Шевалдина.

2

Был первый час ночи. Чарусский поселок утопал в темноте. Паровой двигатель, дававший электроэнергию леспромхозу, останавливался в двенадцать часов. Это значило, что жизнь повсюду замирала, все погружалось в сон. Бодрствовали только с керосиновыми лампами телефонистка у коммутатора, пожарник на вахте да сторожа.

Ночь была тихая, лес настороженный. Высоко в небе мерцали мелкие, как бисер, звезды.

К конторе леспромхоза подъехал всадник на белом коне, слез с седла и постучал в дверь. Вскоре послышался заспанный женский голос:

— Кто там?

— Открой, Егоровна.

Щелкнул крючок.

— Чтой-то поздно, Яков Тимофеевич?