Чарослов - [23]

Шеннон спрашивал себя, не слишком ли он расслабился. Да, они с Норой соперничали в борьбе за научное признание, но он давным-давно отказался от слежки и перестал совать нос в ее дела — по меркам Астрофела поступок немыслимый.

Он перечитал дневниковые записи. Ясно, что под «Б. башней» подразумевалась Барабанная башня. Только вот зачем кому-то платить за возможность посмотреть на спящего мальчика? Сама Нора, судя по всему, считала, что к мальчику приходит отец.

Шеннон нахмурился, размышляя над фразой «Новенького в Б. башне». Он старался понять, о каком какографе шла речь. Кого перевели в Барабанную башню одиннадцать лет назад?

Внезапно кровь застыла в жилах Шеннона. Он вспомнил. Одиннадцать лет назад. Таинственный новичок… Нико.

И что еще хуже, именно в тот год чарословы академии вынесли приговор: Нико — какограф, а значит, не может считаться Альционом.

— Милостивый Создатель, — прошептал Шеннон. А что, если волшебники ошиблись и Нико все-таки связан с Эразмусовым пророчеством? Это означало, что знакомый всем мир доживает свои последние дни накануне войны Разобщения — финальной битвы за спасение человеческого языка от демонической скверны.

Шеннон продолжил листать журнал. Каждые четыре года на его страницах появлялась одна и та же пометка (дважды за одиннадцать лет): «Дворянин навещал мальчика» и чуть позже: «Плата за услугу». Последняя запись, сделанная позавчера, гласила: «Посл. от дворянина. Ошибка? Встреча не состоялась. Странные сны».

Кем бы ни был таинственный взяткодатель, он явно изменил условия встреч с Норой. Может, он ее и заманил на Веретенный мост, а потом столкнул?

Шеннон перевернул последний лист, и у него перехватило дыхание. Через всю страницу шли наспех набросанные острословные чары. Судя по блеску рун, яркому и серебристому, опасный текст был написан на магнусе.

Боковые грани этих рун, твердые как сталь, оканчивались режущей кромкой, заточенной острее бритвенного лезвия. Как правило, создавая фразы на магнусе, волшебник сам решал, какую форму им придать: от каната необычайной прочности до смертоносного клинка. Даже простенькое атакующее заклятие на магнусе могло убить, а руны, которые предстали перед Шенноном, никак нельзя было назвать простенькими. Ему не доводилось видеть подобные словеса, мощное речевое оружие, со времен Остроземской гражданской войны.

— Пламя небес, Нора, угораздило же тебя! — выругался он, закрывая журнал. — Что за осиное гнездо ты расшевелила?

Он пошарил рукой внизу, пытаясь нащупать деревянную поверхность, на которой лежал журнал. Это оказался прикроватный сундук — причем незапертый.

Петли скрипнули, и деревянная крышка подалась. Перебирая содержимое сундука, пальцы Шеннона наткнулись на монеты — судя по весу, сумма была солидная. Увы, тугой мешочек развеял последние сомнения волшебника. Этого золота хватило бы на покупку целого лорнского замка.

Закрыв сундук, он встал и постарался выстроить логическую цепочку из известных фактов. Нора связалась с неким посторонним толстосумом, располагающим огромными средствами, который пожелал посещать Барабанную башню и смотреть на спящего мальчика, и произошло это как раз тогда, когда Никодимуса объявили какографом. И пускай Шеннон не мог утверждать наверняка, вывод напрашивался сам собой: скорее всего Норин гость приходил к Нико.

Сама Нора явно считала, что имеет дело с дворянином из Остроземья — либо «господин» говорил правду, либо кто-то долгих одиннадцать лет водил волшебницу за нос.

Шеннон прикрыл глаза. Из всех обитателей Барабанной башни только Нико происходил из семьи остроземского дворянина.

И хотя это по-прежнему не доказывало, что предметом Нориной сделки с чужаком был именно Никодимус Марка, косвенных подтверждений накопилось предостаточно. А если волшебники совершили ошибку, и Нико на самом деле имеет отношение к Эразмусову пророчеству?..

— Да помогут нам небеса, — прошептал Шеннон. Он уже собирался выйти из библиотеки, когда внутренний голос убедил его не спешить.

С магическим зрением все было в порядке: шкаф с гримуарами по-прежнему выглядел как цветной калейдоскоп, хотя в обычном мире чувствительные к магии глаза Шеннона видели лишь черноту. Азура не поднимала тревогу, да и сам он не заметил ничего необычного. И все-таки шестое чувство подсказывало: что-то здесь не так.

— Кто тут? — спросил он шепотом. В ответ — тишина. Однако вскоре послышался медленный вдох, и низкий голос проскрежетал:

— Не вздумай колдовать, — еще вдох, и голос продолжил: — Если не хочешь подавиться собственными словами.

Шеннон застыл на месте, сжимая дневник Норы.

— Положи книгу, — велел голос, — медленно.

Шеннон нагнулся, чтобы выполнить приказ, но за миг до того, как выпустить книгу из рук, перехватил ее, удерживая в пальцах заднюю обложку. Страницы зашуршали, и журнал лег на пол полураскрытым.

— Так ты и есть убийца Норы? — спросил он, выпрямляясь.

— Стерва сама себя прикончила, я не успел. — Ворчание. — Постоянно наступаю на одни и те же грабли. И с хозяином поспешил: убил, прежде чем он назвал имя мальчишки. С тобой я этой ошибки не повторю.

Шеннон попробовал определить, откуда идет голос.