Чтобы проверить пророческое заклинание, попробуйте убить его продавца. Если это удастся, значит, перед вами – мошенник. Именно этим соображением руководствовалась Леандра, когда отравила чернорисовый ликёр контрабандиста.
Они сидели на пятках перед низким столиком из морского бамбука на уединённом берегу при свете двух полумесяцев. Безоблачное небо полнилось звёздами. По левую руку от Леандры темнела рощица стройных пальм, невысокую травку под ними расчертили лунные тени. Справа чернело море и торчали известняковые скалы – место было известно как залив Стоячих островов.
Катамаран Леандры покачивался между двумя такими островками, чьи узкие мыски разрастались в крутые уступы, затянутые ползучими растениями, где стрекотали папоротниковые цикады. «Горы на ножках» – так когда-то прозвал эти острова её знаменитый отец.
Сидевший напротив контрабандист откашлялся. О встрече в этом заливе к востоку от Шандралу они договорились через ряд посредников. Никаких имён, разумеется, а вот что до смертельно опасной двуличности, то почему бы и нет. Леандра с чистой совестью подняла фарфоровую бутылку с ликёром и плеснула янтарной жидкости в деревянную чашу контрабандиста.
Тот во все глаза следил за её руками, но было поздно. Кончик отравленной иглы, прятавшейся до поры в рукаве, уже коснулся горлышка. Затем Леандра преспокойно налила ликёра себе, зная, что предыдущая порция жидкости смыла яд.
Контрабандист оказался приятным мужчиной средних лет. Гладкая чёрная кожа, чёрная же бородка-клинышек, в которой проглядывало благородное серебро, широковатый нос, большие глаза. Одет в синий лангот и просторную белую рубаху, какие носят люди Лотоса, однако держался он куда свободнее, а его торопливый говорок народ Лотоса посчитал бы неучтивым.
Примечательно, что, пряча продаваемое заклинание, контрабандист обмотал голову повязкой. Местами сквозь ткань пробивалось пунцовое сияние. Леандра воспринимала некоторые божественные языки как красный свет, и сияние подсказывало, что этот человек – действительно тот, за кого себя выдаёт. Иными словами, он наполнял сердце Леандры столь жгучей ненавистью, которая способна превратить любую здравомыслящую женщину в вопящую фурию, готовую выцарапать тебе глаза. К счастью или нет, Леандра здравомыслием не отличалась.
Одной рукой она подняла свою чашу, а другой тайком выбросила иглу. Контрабандист не услышал, как та царапнула песок.
– За ваше будущее.
– За ваше будущее, – эхом откликнулся мужчина, чьё лицо осталось бесстрастным.
Леандра одним глотком осушила чашу. Напиток был чрезмерно пахучим и хмельным, слишком хмельным. Люди Лотоса называли его манданой и пили во время религиозных церемоний, а также при заключении сделок. Прожив тринадцать лет на Иксонском архипелаге, Леандра выпила галлоны этого пойла, так к нему и не привыкнув. Иногда она задавалась вопросом, возможно ли привыкнуть вообще.
Мандана влажно и тяжёло прокатилась по горлу и ударила в ноздри резким, пряным паром. Внутренности словно вспыхнули терпким огнём. Вкус пришёл позже: сладость сахарного тростника, сменившаяся чем-то, что могло быть блевотиной обезьяны, обожравшейся мёда.
В ходе этого маленького алкогольного испытания лицо Леандры сохраняло всё то же приятное выражение. Оно и к лучшему: контрабандист пристально её изучал. Хотя что там было изучать? Невысокая худенькая женщина в бледно-жёлтом платье с длинными рукавами. Чёрный шёлковый платок, туго стянутый под подбородком, скрывал тёмные волосы и белую шею.
Вообще-то Леандра не привыкла к чужим взглядам. Днём она носила вуаль, оставлявшую открытыми только глаза. Её недуг требовал избегать солнечного света.
Как-то раз один любовник Леандры заявил, что в определённых обстоятельствах, взгляд её больших карих глаз кажется обманчиво невинным и даже ранимым. Учитывая повышенное внимание контрабандиста, она надеялась, что эти самые «особые обстоятельства» включают в себя и покушение на убийство.
Мужчина поднёс чашу ко рту и вдруг переменился в лице. Он так и застыл, глядя мимо Леандры. Там, футах в десяти от них, стоял четырёхрукий Дрюн – божественный защитник Леандры, драчун и давний наперсник.
– О, не обращайте внимания на моего телохранителя, – сказала она, тоже оглядываясь на Дрюна, явившегося в своём самом юном обличии. – Он у меня и мухи не обидит, если только ему под руки не попадётся чего-нибудь острого… Ах, ну да, действительно. Вижу у него как раз два довольно длинных меча.
Контрабандист уставился ей в глаза.
Леандра покривила душой. Дрюн был смертельно опасен и с голыми руками, но ей нравилось, как прозвучала насмешка. Открыто улыбнувшись, она добавила:
