Чародей - [7]

Время августовской учительской конференции стремительно приближалось, мы еле укладывались в свой график. Засиживались допоздна. Я отправлялась домой, а Юрий с Иваном шли провожать Тамару. Дойдя до калитки в сад дома родителей Тамары, прощались к огорчению парней. Девушка никого из них не выделяла и не проявляла желания с кем-то остаться, в дом тоже не приглашала. Такая неопределенность мучила ребят, но оба не решались проявить инициативу: вдруг она отдаст предпочтение сопернику, и тогда потеряется всякая надежда на будущее. По дороге домой парни останавливались возле урмана, купались недолго и расходились, чтобы завтра в восемь быть, как штык, в школе. Они не ожидали прежде, что школьная работа так их увлечет, а исследование детских учебников станет таким интересным. Юрий шутливо рассказывал, как на домашнем педсовете в составе матери и сестер он вызвал скандал, изобличив их в незнании программ, по которым они работают столько лет. А он думал, что во всех школах в августе учителя заняты той же работой, что и мы. Мать потребовала, чтобы он познакомил их с сутью наших исследований, и нашла наши старания весьма полезными. Учительницы в поте лица работали над составлением планов учебно-воспитательной работы на первую четверть, ремонтировали старые наглядные пособия, изготовляли новые, оформляли классные журналы и тетради по взаимопосещению уроков, планировали будущие воспитательные мероприятия и т. д. и т. п. Иван и Юрий возьмутся за планы, когда завершат ознакомление с учебниками и программами, и сдадут их позже.

После районной конференции учительницы получили свободный день, а мужчины с моей помощью засели за поурочные планы. За образец взяли тетрадку поурочных планов Тамары Максимовны. Все, что связано с Тамарой Максимовной, приобретало в глазах мужчин особое значение. Тетрадку изучили досконально. Поговорили о типах уроков и их особенностях, обсудили стандартную схему с объяснением нового материала. Пока стандарт, а с накоплением опыта они найдут другие варианты распределения учебного времени в течение академических сорока пяти, минут. Каждый составил план на один урок по расписанию на первое сентября, Обговорили его детально

Снова заканчивали работать при свете лампочки. Устали зверски. Мужчины будут ночь отдыхать, а я, поужинав, вернусь в учительскую и просижу до рассвета, стараясь вытянуть свои директорские дела: утверждение сданных планов, составление расписания уроков и графика взаимопосещений, оформление заявок на разные учебные и хозяйственные нужды… Поспать удастся не более трех часов.

Снова отмыли школу, в чистеньком классе провели педсовет, по-деловому компактно и немногословно, мужчины участвовали в нем на равных. После педсовета — традиционный веселый чай, но без последующих танцев. Недопустимо стало танцевать с Иваном в присутствии зеленеющей от ревности Веры. Ее презирали, но и жалели: ребенку нужен отец. Настырность Веры вытянула из Ивана все силы, он потускнел, потеряв ореол заметного кавалера, превратившись в легкомысленного искателя приключений. Его никто не жалел, и я в том числе, к сожалению. А ведь он — пострадавшая от наглой агрессии сторона. Его претензии на сердце Тамары потеряли перспективу, она все заметнее склонялась к плечу Юрия.

С тем и подошли к первому сентября. Воспитанников первого, пятого, шестого и седьмого классов строем привели воспитатели, курды сбились кучкой в углу двора. Тамара Максимовна построила их на правом фланге линейки.

Внимание детей приковали к себе два учителя в военной форме. Это было так необычно. Иван Михайлович взял с табуретки баян и сыгран: "Внимание! Слушайте все!!" Потом скомандовал: "Смирно!" Ученики застыли. Такого никогда не было. Директор детского дома поздравил детей с началом учебного года, наказал слушаться учителей и старательно учиться. Потом несколько слов сказала я. Иван Михайлович сыграл туш, во время которого Юрий Николаевич подошел к мальчикам шестого и седьмого классов, сказал им по-командирски строго: "Петь обязательно! Это приказ!" И под аккомпанемент баяна они дружно грянули: "Широка страна моя родная.." И учителя, и ученики в праздничном настроении подхватили очень знакомую песню. Потом с таким же подъемом прокричали:

"Великая, могучая, никем непобедимая, Москва моя, страна моя, ты самая любимая!" Первой Тамара Максимовна, под марш баяна, повела в класс учеников- курдов, за ними под музыку покинули линейку первоклассники, а пятый, шестой и седьмой класс повел за собой Иван Михайлович, идя с баяном во главе строя. Чисто прибранный двор опустел. Я громко зазвонила на первый урок. Десять минут классным руководителям для знакомства с классом. Софье Натановне — с пятым, Ивану Михайловичу — с шестым, Юрию Николаевичу — с седьмым. Через сорок пять минут снова, выйдя во двор, зазвонила я. Кончился первый урок нового учебного года.

Во вторую смену у нас занимались три класса: второй, третий и четвертый. Я попросила Ивана Михайловича и Юрия Николаевича повторить утреннюю церемонию. Повторение не получилось. Правда, линейка прошла, как планировали, а вот конец ее неожиданно превратился в игру с красным шариком. Тамара Максимовна дала правофланговой девочке принесенный из дому надутый красный шарик. Когда стали расходиться по классам, девочка с шариком в руке, едва вступив на первую ступеньку лесенки, ведущей на веранду перед входом в класс, вдруг остановилась, резко обернулась и передала шарик идущему за ней мальчику. Т от, повторив ее маневр, передал шарик следующему ученику. Четвероклассники моментально выстроились в колонну по одному и радостно включились в игру с передачей шарика от одного к другому. Скорее это была не игра, а веселая церемония, очень понравившаяся детям. Стоявшие во дворе курдские ребята с горящими глазами наблюдали за этой игрой. Тамара Максимовна оставила курдских школьников, чтобы познакомить их с четвертым классом и сдружить их постепенно. Она приняла шарик из рук последнего четвероклассника и вручила его единственной девочке-курдянке. Мальчики курды тут же образовали круг, и шарик весело пошел по кругу, церемониально передаваемый из рук в руки. Когда он вернулся к девочке, ее вытолкнули в центр и рядом стал мальчик с дудочкой, заигравший курдскую танцевальную мелодию. Круг пришел в движение, мальчики, ритуально приподнимая ноги и перешагивая, начали медленно перемещаться в народном танце. Иван Михайлович на басах отбивал подхваченный на слух ритм. Детские лица расцвели улыбками. Не дождавшись Тамары Максимовны, четвероклассники высыпали во двор. Они стали отбивать ритм ладонями, потом беспорядочно захлопали и прервали затянувшийся танец. Тамара Максимовна вернулась с ними в класс, курдские школьники унесли шарик с собой. Утром другого дня Тамара Максимовна обнаружила его привязанным над классной доской. Оказывается, он стал гостить в курдских семьях по одному дню у каждого школьника. Когда обошел всех, вернулся к Тамаре Максимовне. Юрий Николаевич прикрепил его к гвоздю над окном в учительской. Почти всю первую четверть он весело плясал под нашим потолком, поддуваемый свежими струями из распахнутого окна, пока однажды от порыва ветра ни лопнул, вызвав у всех искреннее сожаление. Он ловил первый взгляд любого входящего, радовался ему, резво подпрыгивая и крутясь на одном месте, и, как казалось многим, приветливо улыбался. И вот теперь его не стало. Юрий Николаевич отвязал жалкий лоскуток красной резины и положил его в раскрытые ладони Тамары Максимовны. От нее его принял Иван Михайлович, открыл печку, сбросил его туда со словами: "Прощай, наш добрый друг! Жаль, что так мало пожил, так рано ушел от нас. Память о тебе мы сохраним в наших сердцах". Никто из присутствующих не засмеялся. Милый шарик стал членом нашего коллектива, немым участником всех событий, происходивших в учительской. И вот теперь мы его больше не увидим. Это сейчас на всяких шествиях и торжествах походя запускают в небо сотни разноцветных шаров, а тогда, на второй год после Победы, воздушный шарик, да такой малиново-красный, был большой редкостью, и его появление означало праздник, а естественная смерть воспринималась как общая трагедия.