Чародей - [9]
Мы, не сговариваясь, влепили: "Бог подаст!" — и захлебнулись в новом приступе неудержимого смеха. Едва справившись с ним, разошлись по классам.
В один из последующих дней кто-то из учительниц спросил Юрия:
— Вы с Татьяной Павловной учились с первого класса, и тогда же начался ваш роман?
— Во-первых, о первом классе я ничего не рассказывал, во-вторых, речь шла о шестом. Четырнадцать лет… Какой роман! Да даже мысль об этом расценивалась как стыдный позор, а ухаживание воспринималось как проявление величайшей глупости… В седьмом она выставила меня со своей парты, выбрав другого соседа. Я покорно убрался на заднюю парту и только изредка делал набеги в ее тетрадки. В- третьих, никто ее за девчонку не считал, так она отличалась от нас. Назвала дураком учителя, а ее не выгнали. Вроде она имела право, будто она учительница уже. В седьмом классе один раз мы встали перед ней, в знак благодарности за наше спасение на экзамене по истории. Тридцать седьмой год. Прямо с урока увели трех учителей, прислали новых аж из Ленинграда. Историк тоже ленинградец, Константин Дмитриевич. Старые учебники по истории аннулировали, новых еще не напечатали, а уроки идут, программу нужно как-то усвоить… Константин Дмитриевич велел нам завести тетрадки, но не для конспектов, а только для дат. Строго запретил конспектировать что-либо на уроке. Мало ли какую ахинею могут налепить семиклассники и пострадают безвинно… Начиная объяснение, он записывал на доске дату, когда произошло событие, и рядом на карте показывал, где оно случилось. К концу урока на доске уже столбик дат, а через тире название исторических событий, связанных с этими датами. Хронологическая таблица. Учитель велит нам ее переписать и постараться хорошо запомнить. Потом указкой подчеркивает дату и вызывает кого-нибудь повторить, что же произошло в это время. Если класс затрудняется, вызывает Татьяну. На перемене перед уроком истории мы толпились возле нее с тетрадками, она не отказывалась, рассказывала, что знала. Подошла весна, учитель продиктовал нам вопросы, которые войдут в экзаменационные билеты. А как готовиться? Учебников нет, конспектов нет, к учителю не пойдешь, чтобы снова все повторил. На подготовку дали четыре дня. Я сказал Татьяне: "Давай вместе готовиться!" Услышали другие, и собрался весь класс, как на урок. Татьяна, подражая Константину Дмитриевичу, покажет на карте, напишет дату и выложит почти полностью, что слышала по этому поводу на уроке. Велит повторить, вызывая по одному. Слушаемся, повторяем и дополняем. Чтобы лучше запомнить, поочередно гоняем друг друга по хронологическим таблицам. Если оба не знаем, спрашиваем у Татьяны. Экзамен… За столом Константин Дмитриевич и представитель райкома. Сгрудились в коридоре, заходим в класс по вызову. Никто не провалился, не подвел Константина Дмитриевича. Когда все снова собрались в классе, учитель прочитал оценки и говорит: "Вы, ребята, очень хорошо отвечали. Я не заметил ни одной шпаргалки. Молодцы. Теперь встаньте, а ты, Таня, выйди к столу". Она вышла. "Спасибо тебе, умная и смелая девочка, за помощь товарищам, за открытость и доброту. Так поступают настоящие комсомольцы! Ты доказала, что достойна этого высокого звания. И я, и товарищи твои благодарим тебя от души. Спасибо тебе!" Мы, стоя, захлопали, а Константин Дмитриевич пожал ей, как взрослой, руку. Она засмущалась, не знает, что сказать, а мы сильнее захлопали. С того дня Татьяна стала школьной знаменитостью. Приходили на нее посмотреть даже восьмиклассники, а они были самыми старшими в школе. Мы задирали нос, что только в нашем классе есть такая отличница. Она поднялась над нами, стала вроде учительницы, что ли. А в восьмом классе ее на педсоветы приглашали как старшую пионервожатую… Какой роман с такой персоной! Гордились очень и только.
Эту байку прослушали без смеха. Прихлебывая чай, учительницы оглядывались на меня как на незнакомку. Я предстала перед ними в новом свете, окруженная ореолом исключительности. А в Юрии обнаружился мой крепкий союзник, такой же надежный как Тамара Максимовна.
Директором школы я стала, совершенно не стремясь к этой высокой должности, так как прекрасно понимала, что ни по возрасту (двадцать лет), ни по образованию (десять классов сельской школы) я не имею права брать на себя ответственность за воспитание детей-сирот. Но у войны свои законы. Директорский корпус оголился, мужчины ушли на фронт, и райкому пришлось срочно искать им замену. А я три года работала вожатой в средней школе, в которой еще училась. С утра сама сижу за партой, а во вторую смену с пионерами и октябрятами вожусь. С делами справлялась хорошо, вот и доверили мне школку в сто двадцать учеников в восьми классах, с первого по седьмой. И восемь учительниц, из которых только одна училась заочно в пединституте. После одной из очередных проверок довольный завоблоно оформил мне отпуск в конце учебного года, чтобы в городе сдала экзамены за педучилище вместе с очниками. Сдала, как всегда, на высшие оценки, получила диплом учительницы начальных классов, но продолжала руководить школой — семилеткой, выпускники которой затем продолжали учебу или в старших классах средней школы или поступали в техникумы и училища. И поступали, и успешно учились. Все проверки проходили благополучно, нас не очень хвалили, но и не ругали. Жили мы без громких ЧП, трудолюбиво и мирно, создав собственный мирок, в котором чувствовали себя, как в родной стихии. Мужчины плюхнулись в нее и тоже стали родными. В этом отношении нам очень повезло. Хорошие ребята, раньше, без них было намного хуже. Они быстро освоились в нашей целомудренной компании и приняли ее обычаи без критики и бунта. В течение первой четверти одолевали премудрости построения различного типа уроков. На педсовете по ее результатам не отличались от старожилов.
Героиня повествует о людях, принесших ей радость и ставших источником горя во время войны.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.