Чарли. Котенок, который спас жизнь - [28]

Можете вообразить, друзья, каково мне было тогда. Каждый шаг давался с трудом: все болело, ныла каждая косточка, с морды капала кровь, а главное, я понимал, что любая минута может стать для меня последней. Не будь я так зол на своих обидчиков, я пошел бы в другую сторону, уж поверьте. Но я ковылял вперед, завернул за угол, где они скрылись, и по переулку добрался, наконец, до какого-то дворика. Вокруг стояли высокие дома, но вид у них был нежилой, заброшенный, а в нескольких окнах были выбиты стекла. Справа от меня, в дальнем углу, торчал фонарный столб. Приглядевшись, я заметил, что там сидит полосатый котище с одним ухом, совсем один. На моей стороне было преимущество: я стоял в темном уголке, и кот меня не замечал. Но не забывайте, что он был вдвое крупнее и к тому же, в отличие от меня, видел обоими глазами.

Я прижался к стене дома и начал медленно подкрадываться к злодею, который так увлекся умыванием, что ничего вокруг не видел. Наконец, я подобрался к нему. Хотелось бы мне сказать, что я атаковал. Однако, хоть я и горжусь тем, что застиг неприятеля врасплох, надо признаться, что я не нанес удар, а только слегка толкнул его в бок, так мало оставалось у меня сил. Зато я верно рассчитал время – кот как раз вылизывал под хвостом и от неожиданности потерял равновесие и завалился на бок. Недовольно рыча, он хотел встать, но я не мешкая бросился вперед, яростно вопя, вцепился зубами ему в шею и повис.

– Ай! Это еще что такое, клянусь валерьянкой? – заорал он со своим непривычным акцентом. – Отвяжись от меня! Что на тебя нашло, собачий хвост тебе в зубы? Парни! Вы где? На меня напали!

Он извивался, пытаясь подняться на лапы, но я отвесил ему оплеуху и снова укусил. Конечно, одноухому все равно довольно быстро удалось меня стряхнуть. Он был хоть и тощим, но мускулистым, а я страшно слаб, так что мне не удалось отделать его как следует и нанести ему такие тяжелые раны, какие получил я сам. Я опустил голову и зашипел, ожидая, что сейчас враг снова на меня кинется, и он уже занес лапу, но вдруг удивленно заморгал и прорычал:

– Вот так-так, клянусь усами и хвостом! Да никак это тот самый Трусливый котишка? Что, явился за добавкой?

– Пришел расплатиться, – прошипел я, стараясь, чтобы голос звучал храбро. – Я не Трусливый котишка. Вас было четверо или пятеро на одного.

Краем уцелевшего глаза я заметил темные фигуры, крадущиеся к нам из темноты.

– И если твои парни решат это повторить, то, скорее всего, сумеют меня прикончить. Если ты считаешь это честной игрой, то я уж и не знаю, в каком захолустье вас воспитывали…

– Ничего себе, как ты культурно выражаешься! – Кот опустил занесенную лапу. – Порядок, парни! Это всего-навсего тот Трусливый… – он осекся, смерил меня взглядом и поправился, – тот Храбрый полосатик, с которым мы встречались сегодня. Не трогай его, Черный. Ему и так досталось, а поди ж ты, пришел и напал на меня. Он, кажись, молодой совсем, но драться умеет.

И знаете что? Он снова улегся передо мной на землю, сам показывая, что сдается! Я не мог поверить здоровому глазу. Остальные коты стояли поодаль, выжидая, а одноухий снова вскочил на ноги, подошел и потерся боком о мой бок.

– Извини за то, что отлупили тебя, – миролюбиво сказал он. – Но, клянусь валерьянкой, что такой культурный малыш, как ты, позабыл в нашем районе?

– Просто заблудился, – хмуро ответил я. Опасность явно миновала, я остался жив, и вот теперь-то меня начала бить дрожь от носа до хвоста. – Где-то здесь недалеко живут мои люди, но я не знаю где.

– Твои люди? – переспросил одноухий так удивленно, словно я заговорил с ним на собачьем или коровьем языке. – Хочешь сказать, у тебя есть свои люди?

Я должен был сообразить раньше, но только сейчас начал догадываться. Эти ребята были из тех, от кого нам всегда велят держаться подальше, о ком мамы с первых дней рассказывают нам страшные истории. Дикари. Само слово заставляет домашнюю кошку содрогнуться от страха. Да, вот и вы замерли от ужаса. И ничего удивительного.

– Гм, ну да, – пискнул я, пятясь назад.

– И это правда, что они пускают вас жить к себе в дома? – спросил кот, глядя на меня во все глаза. – И кормят вас, и дают вам странные имена? Да не беги ты, я тебя не трону. Мне прямо интересно стало. Идите сюда, парни. Прикиньте, этот полосатый живет с людьми! Ну так что, дают они вам дурацкие имена? Тебя вот как зовут?

– Чарли, – мяукнул я чуть слышно. Коты уставились на меня в немом изумлении.

– Чарли, – повторил помоечный. – Отвались мои усы. У тебя имя, как у… как у человека.

– А какое же имя у тебя? – робко поинтересовался я.

– Имя? – фыркнул он. – Нет у нас имен! На что нам имена?

– Чтобы звать друг друга? – предположил я.

– А, ты об этом! Так мы просто кличем друг друга по тому, какие мы. Типа, он вот черный. А тот – бесхвостый. А вон еще один, подальше, так он вонючка.

– А, понял. – Мне-то казалось, что они все были довольно вонючие. Но вряд ли стоило заговаривать с ними об этом. – А какой же ты?

– Большой, ясен перец, – ответил он, вытягиваясь в полный рост. – Потому я здесь и главный.

– Понятно. – Ну, не мог я отказаться от приветствия, слишком хорошо воспитан, сами понимаете. Словом, решив, что этого требует элементарная вежливость, я потерся мордой о его морду и сказал. – Очень приятно познакомиться, Большой.