Разыскали мы в деревне богомаза, краской у него разжились, звезду нарисовали, как Чапаев велел. По всем правилам. Засияла она на тачанке пуще солнца вешнего.
Утром, когда мы возле штаба проезжали, окликнул нас Чапаев, позвал к себе. Видим — не в духе он. Лицо почернелое, озабоченное. Кончики усов нервно дергаются.
«Сообщение от разведки поступило, — говорит, — белогвардейская банда в тылу у нас объявилась, к Вязовке приближается. У меня там жена с детишками. Схватят — не помилуют. А я не смогу помочь. Приказ получен — дальше врага гнать, на Уральск наступать. Мы всей дивизией вперед пойдем, а вам даю такое задание: мчитесь на тачанке в тыл. В Вязовке мужиков предупредить надобно. Сообща будете действовать. Тогда бандитам несдобровать. Задача ясна?»
Отвечаем с Андрейкой в один голос:
«Так точно, ясна!»
Исполнили мы чапаевское поручение по всем правилам. Еще на подступах к Вязовке, в степи, ошпарили бандитов пулеметной очередью, а затем сельских мужиков на ноги подняли. Разумеется, про чапаевскую семью не забыли. Жена и детишки его нашему приезду рады были. Младший чапаевский сынок Аркашка прыг в тачанку! За ним — шустрая Клава. Рядом со мной уселись на кучерских козлах. А десятилетний Саша ни в какую не желал из села уезжать.
«Прыгай, — кричу ему, — живее! Кругом по степи бандиты рыскают. Вот-вот сюда нагрянут»,
А он мне категорически:
«Папа никогда от белых не прятался. И я не испугаюсь. Езжайте одни, а я белогвардейцев бить буду».
Я ему:
«Чем же ты их бить-то будешь? Палкой, что ли? У тебя же ни ружья, ни сабли».
Саша схватил крестьянскую косу и над головой вскинул.
«Коса острее сабли! — закричал. — И близко не подпущу!»
Вижу, парень не шутит. Готов всех бандитов, какие есть, покосить. Как же мне его в дивизию к отцу доставить? И тут Андрейка Желтов верный подход к мальчику нашел.
«Чем косой махать, — говорит, — лучше на тачанке из пулемета стрелять. Садись рядом. Будешь за пулеметчика».
Саша ему:
«А не обманете?»
Андрейка поклялся:
«Честное чапаевское!»
Саша косу в траву бросил — и к нам, на тачанку.
Помчались мы, а вместе с нами — мужики на конях. Нагнали белобандитов. Андрейка из пулемета строчил, а Саша ленту с патронами подавал. Малыш Аркашка во все горло вопил:
«Ур-р-а! Бей их! Долой кровопийцев!»
Понравились мне чапаевские детишки. Что Саша, что Аркашка, что Клава — все стойко держались. Пули над головами свистели. А им хоть бы хны. Бесстрашные. В отца.
Когда мы с бандой покончили и чапаевскую семью в штаб доставили, Василий Иванович нам благодарность в приказе объявил. Он так сказал:
«Лихая тачанка! Революционная! Недаром красная звезда на ней горит. Пусть и дальше так же отважно революционному делу служит!»
В каких только переплетах не побывала наша тачанка, а выдержала. И после войны не переставала людям служить. Пришлось, правда, заново перестроить тачанку, чтобы можно было запрягать в нее не две, как прежде, а одну лошадь. Каждую осень колхозники отвозили на повозках собранный урожай. Впереди хлебного обоза шла наша тачанка. Над ней развевалось шелковое красное знамя, полученное колхозом за ударный труд. Потом, когда стали возить зерно на грузовиках, пришлось поставить бричку на заслуженный отдых. Вот с той поры и стоит под навесом. Гляну на нее и прошлое вспомню. Что и говорить — героическая тачанка!
Неделя прошла, а комбайны в поле как стояли, так и стоят. Вася ждать устал, когда они работать начнут.
Спать все эти дни он ложился поздно и заснуть долго не мог. Все думал о том, как помчится он на тачанке в дальний край поля, к отцовскому комбайну. Отец увидит Васю с дедушкой и спросит удивленно: «Откуда диво такое? Тачанка же без колес была. Видно, для важного дела ее починили?» А Вася ответит: «Наша тачанка не только боевая, а еще и трудовая! На ней колхозники когда-то хлеб возили. Вот и мы приехали помогать тебе!».
Однажды Вася проснулся рано-рано, когда только светать начало. Услышал, как надрывно прокричал петух под окном, захлопали, заскрипели калитки в соседних домах, протяжно замычали коровы.
Мычание постепенно становилось все глуше и глуше, пока совсем не стихло где-то за селом.
И вдруг… Что такое? Топот лошадей, голоса мальчишек, щелканье кнутов…
Вася решил, что это сон, и перевернулся на другой бок. Топот и треск, доносившиеся издалека, не давали заснуть.
Вася выглянул в окно. На улице никого. Где-то в степи трещали пулеметы.
— Дедушка! Дедушка! — тормошил Вася спящего деда. — Пулеметы в степи. Война началась!
Дедушка спросонок никак не мог сообразить, в чем дело.
— А ведь и вправду стреляют. — Он вскочил с постели и торопливо стал натягивать полосатые брюки. — Что за напасть! Треску много, а взрывов нет.
— Побежим посмотрим! — Вася схватил со стола бинокль и потянул за собой дедушку.
Они сбежали с крыльца и заспешили в степь.
У самого горизонта вздымалась к небу и висела над дорогой широкая пыльная завеса.
— Дедушка, это же тачанки! — разглядел Вася. — Целых пять штук!..
Тачанки неожиданно сошли с проселочного тракта и, миновав желтое поле, выскочили на ковыльный простор, круто развернулись и замерли.
Пыль постепенно улеглась, рассеялась, и их ровный строй стал виден отчетливо.
![Лето на колёсах [Повести]](/storage/book-covers/ce/ce55869e5b74e035101c93f5a0e2147d9c49c0f6.jpg)
