Чапаев - [60]

Белые также получили сведения о подготовке контрудара красных; штаб корпуса сообщал о сосредоточении резервов Красной армии и возможных направлениях действий ударной группировки, наиболее логичным и впоследствии реализованным вариантом было наступление против наиболее слабой по составу 11-й дивизии, которая находилась на позициях почти без артиллерии. Однако высшие штабы не отреагировали в полной мере на сообщения штабов корпуса и Западной армии. «Какие основания были для столь радужных надежд — сказать трудно. Единственное предположение: советские силы, энергия коммунистов в угрожаемые минуты были скинуты со счетов. Не верили, по-видимому, совершенно, что красное командование может справиться с задачами, поставленными в половодье по сосредоточению сил для противодействия нам», — писал впоследствии Павел Петров. Командование Западной армии тем временем ошибочно перебросило Ижевскую бригаду на правый фланг вместо левого, где она могла прикрыть образовавшийся разрыв.

До конца апреля каждая из сторон стремилась навязать противнику свою волю, решать свои активные задачи. В Омске еще надеялись на скорый успех. В директиве от 20 апреля Колчак указал, что красные 1-я и 5-я армии разрозненно отходят к Волге, оказывая слабое, неорганизованное сопротивление, отступая по Волго-Бугульминской и Самаро-Златоустовской железным дорогам и из района Алексеевское, Ратчина, Михайловское. Верховный главнокомандующий распорядился: «Продолжая энергичное преследование, отбросить противника на юг в степи и, не допуская его отхода за Волгу, перехватить важнейшие на ней переправы».

Не все разделяли оптимизм высших чинов колчаковского штаба. «Из ознакомления с донесениями с фронта убедился, что дела там совсем не важны и что оптимизм ставки ни на чем не основан. Достаточно разобраться по карте и проследить последние события, чтобы убедиться, что наше наступление уже захлебнулось и подкрепить его уже нечем. Здесь этого не хотят понять и злятся, когда это говоришь: слишком все честолюбивы, жаждут успехов и ими избалованы», — отмечал Алексей Будберг.

Встречное сражение продолжалось. Командующий армией Ханжин и его штаб не сразу обратили внимание на угрозу, таившуюся в начавшемся контрударе красных из района Бузулука, и продолжали наступление. 25 апреля продвигавшиеся вперед скорее по инерции белые заняли Чистополь, несколькими днями ранее оренбургские казаки осадили войсковую столицу, которую продолжали оборонять войска Туркестанской армии. Противники находились в похожем положении: и красные, и белые имели большие разрывы в боевых порядках, каждая дивизия и даже полк пытались окружить неприятеля, и одновременно сами могли оказаться окруженными и отрезанными от своих главных сил. В маневренной войне ключевым фактором победы становились военное искусство и быстрота реакции командования, боевые качества небольших подразделений и, наконец, доверие между командирами и рядовыми.

Боевые действия ненадолго прервались 21–22 апреля: по обе стороны фронта праздновали Пасху. И белые, и красные могли, не опасаясь нападения противника, отдохнуть, подлатать обмундирование, спокойно поесть. «День светлый, чистый, праздничный. По селам в цветных сарафанах, в цветных рубахах гуляет, поет, играет молодежь. На завалинках сидят сгорбленные старухи в шубах, ради светлого праздника и солнечного дня выползшие на волю. У Совета толпится народ, не зная, куда подевать свободное время». Впрочем, многим крестьянам пришлось поработать и в праздник: по предписанию штаба дивизии они поправляли дороги в деревнях и селах, чтобы обеспечить беспрепятственный проезд дивизионной артиллерии. Нашлась работа в праздники и для Чапаева. Как вспоминал начальник политотдела Туркестанской армии Тронин, в пасхальную ночь в Бузулуке кто-то пустил слух о появлении в городе разведки белых. «Началась паника, перестрелка. Стреляли не раздумывая куда и в кого. В самый разгар стрельбы на улице верхом на лошади появился Чапаев. Он носился как вихрь и кричал: “Прекратить стрельбу!” Бойцы узнавали знакомый голос, и пальба постепенно затихла. Утром, когда состоялось наше знакомство, и невольно вырвалось опасение насчет неосторожности Чапаева, ведь могли стрелять и бандиты, Чапаев только усмехнулся да, прищурив по-особенному глаз, пробурчал: “А лучше бы было, если бы сдуру друг друга перестреляли?”».

Прошел еще день, и помощник Фрунзе Федор Новицкий распорядился, чтобы Чапаев вместе с Фурмановым прибыл в Самару — для руководства действиями двух бригад своей дивизии и другими частями. Чапаевцы должны были остановить продвижение противника и, нанеся удар совместно с Бузулукской группой, окружить неприятеля под Бугурусланом.

Получив сведения о замыслах противника, красное командование уточнило планы:

«5-й армии, усиленной 74-й и 75-й бригадами 25-й стрелковой дивизии, не только остановить напор противника и дальнейшее его продвижение вдоль Бугульминской и Бугурусланской железных дорог, но контрударом оттеснить его, имея ближайшей задачей овладение районом Бугуруслана. Штарму оставаться в Кротовке.

Ударной группе под начальством командарма Туркестанской т. Зиновьева, в составе 73-й бригады 25-й стрелковой дивизии, 31-й стрелковой дивизии и Оренбургской казачьей бригады т. Каширина, сосредоточившись в районе к северу от Бузулука, перейти в решительное наступление в общем направлении на фронт — железнодорожная станция Заглядино — Бугуруслан с целью совместно с 5-й армией разбить противника и отбросить его бугурусланскую группу к северу, отрезав его от сообщений к Белебею.