Чан Кайши - [184]

Как и прежде, его распорядок отличался от распорядка богемной Мэйлин, вечно страдавшей от болезней, как правило кожных, от аллергии и бессонницы. Она долго лежала в кровати, курила ментоловые сигареты, смотрела телевизор. Засыпала под утро и спала до обеда. Супруги по-прежнему были привязаны друг к другу, звали друг друга «дар» (от английского darling — дорогой, дорогая), гуляли вместе по парку, играли в гольф и шахматы. Еще им очень нравилось выращивать цветы и кормить золотых рыбок в пруду, причем Чан давал каждой рыбке имя и, если какая-то не приплывала за кормом, спрашивал Мэйлин: а куда сегодня делась рыбка по имени такому-то? Кроме того, они любили собак, и у них в доме всегда жили две овчарки. Чан сам их кормил, выгуливал и дрессировал. Особенно тепло он относился к псу, которому дал славную кличку Бай Лан (Белый волк) — скорее всего, в память о знаменитом китайском Робин Гуде, носившем это имя. (В 1913 году в провинции Хэнань тот поднял восстание против Юань Шикая.)

Правда, супруги нередко и ссорились. Но разве бывают семьи без ссор?

Недалеко от дома, расположенного в северной части паркового комплекса, они выстроили небольшой храм из красного кирпича, который назвали Кайгэтан (Храм победного гимна). Именно так в честь победы над Японией Чан когда-то назвал часовню, находившуюся в его резиденции в Нанкине. В Кайгэтан супруги молились каждое утро по воскресеньям. В службах обычно принимали участие их дети и родственники, а также христиане из членов правительства и высшего руководства Гоминьдана. По средам же Мэйлин устраивала здесь групповые моления и беседы о Библии со своими подругами.

К удивлению Чана, на Тайване Мэйлин увлеклась пейзажной живописью. Раньше она никогда не рисовала, а тут вдруг стала проводить за этим занятием многие часы и даже начала брать уроки живописи три дня в неделю. Чан скептически отнесся к ее новому хобби, то и дело ворча: «Если бы у тебя был хоть какой-то талант, ты обнаружила бы его раньше. В твоем возрасте ты никогда не достигнешь успеха». Чан был неправ: на самом деле Мэйлин научилась хорошо рисовать.

Помимо Шилиня у Чанов, по официальной информации, было еще тридцать три виллы. По неофициальной же, распространяемой членами Демократической прогрессивной партии, — сорок шесть! Последнее, скорее всего, преувеличение, но как бы то ни было, вилл, как видно, насчитывалось много. Разбросаны они были по всему острову, а одна из них находилась даже на Пескадорских островах. И Чан, и Мэйлин любили природу и, время от времени путешествуя по стране, посещали свои загородные резиденции.

Мэйлин, правда, не всегда сопровождала мужа. То болезнь, то ностальгия по родственникам, жившим в Америке, заставляли ее часто покидать супруга. Иногда она уезжала и потому, что ее тяготили ухудшавшиеся день ото дня отношения со старшим пасынком. После того как она бросила Чана в самый трудный для него момент, в июле 1944 года уехав за рубеж, Цзинго стал alter ego (другим я) Чана. Вернувшись в Китай в сентябре 1945-го, Мэйлин вступила с ним в борьбу за влияние на генералиссимуса и на какое-то время вроде бы даже победила, но после того, как вновь надолго оставила супруга в ноябре 1948 года, Цзинго безраздельно занял главное место около отца. Чан теперь просто не мог без него обойтись и, перебравшись на Тайвань, стал готовить почву для того, чтобы сделать его своим преемником. Цзинго, как мы знаем, занял массу постов и в партии, и в армии, и в секретной полиции. А с октября 1952 года он руководил и вновь созданным тогда Антикоммунистическим союзом китайской молодежи по спасению государства — своего рода гоминьдановским комсомолом (формальным председателем союза был сам Чан Кайши). И именно Цзинго, по требованию отца, установил на Тайване жесточайший белый террор, вызвав ненависть таких либералов, как К. С. У, губернатор острова. Вернувшись из Штатов, Мэйлин тщетно пыталась вернуть себе власть, то и дело жалуясь на Цзинго Чану и даже используя К. С. У против своего пасынка, но ей не удалось вбить клин между отцом и сыном. Чан ничего и никого не хотел слушать. Когда в феврале 1952 года К. С. У открыто заявил Чану, что он не должен оставлять Цзинго на посту начальника секретной полиции, генералиссимус стал дико кричать, что у него болит голова и он просит К. С. У замолчать.

В отличие от Мэйлин, время от времени уезжавшей в Штаты, Цзинго всегда был рядом с Чаном — и в горе, и в радости. Он боготворил отца и был готов выполнить любой его приказ. Нежностью и заботой окружали Чана и жена Цзинго, Фаина, и его внучка Эмма, и внуки — Ален, Алекс и Эдди. Чан очень любил проводить с ними время, и те довольно часто его навещали.

По-прежнему хорошие отношения были у Чана и с младшим сыном Вэйго, но у того не было детей. Его жена, Ши Цзиньи, с которой он обвенчался 6 февраля 1945 года, никак не могла выносить ребенка. За восемь лет у нее случилось девять выкидышей! После очередного выкидыша, находясь в глубокой депрессии, она в отсутствие мужа (он находился в служебной командировке в Японии) приняла чересчур большую дозу снотворного, то ли желая покончить с собой, то ли просто борясь с мучившей ее бессонницей. Она скончалась 21 марта 1953 года. Вэйго тут же вернулся домой, очень переживал и в память о супруге даже основал начальную школу.