Чак Боудри - техасский рейнджер - [40]

Кордова посмотрел на Чика.

– Что тебе надо от мэра? – спросил он.

– Я слышал, городу нужен шериф. Я ищу работу.

Человек с серыми глазами вынул изо рта сигарету, посмотрел на нее, потом на Боудри. Похоже, ситуация его развлекала.

Бонелли резко обернулся и оглядел Боудри с ног до головы. Глаза его сузились. Чик стоял спиной к бару, облокотившись на стойку локтями. Он уверенно и спокойно смотрел Бонелли в лицо.

– Тебе лучше двигать дальше, – сказал Кордова. – Эта должность может оставаться вакантной.

– У других может быть иное мнение. Совсем недавно я видел, как застрелили человека. В городе нельзя носить оружие. Можно попасть в невинных людей.

– Уж не ты ли его отберешь? – с презрением провозгласил Кордова.

– Я бы попросил людей оставлять оружие, когда они въезжают в город. А если они не согласятся, то мне пришлось бы отбирать его. В каждом городе есть честные жители, и в большинстве своем они предпочитают тишину и спокойствие.

Перед салуном громко протрещал и остановился шарабан, затем двери распахнулись, и вошел Чепин. Он был бледен, но в глазах его сверкала злость. Эрланджер шел за ним по пятам.

– Что это значит, Бонелли? – потребовал Чепин.

– Это значит, что я выкупаю твое ранчо, Чепин. Я предлагаю пять тысяч долларов за землю и скот.

– Пять тысяч? – неверящим тоном спросил Чепин. – Ранчо стоит пятьдесят, если не больше. Я не продаю.

– Конечно, продаешь, – Бонелли наслаждался собой. – Мои ребята обнаружили переклейменный скот. Мое клеймо сменено на твое. Ты ведь знаешь, мы вешаем скотокрадов.

– Я в своей жизни никогда не крал! – Ярость Чепина не мешала ему говорить с осторожностью. – Это все подстроено, Бонелли. Вы пытаетесь вынудить меня продать ранчо.

– Ты хочешь сказать, что я вру? – мягко произнес Бонелли. Он отошел от бара. Его намерения были очевидны.

Чепин знал, что будет приговорен к смерти, если скажет сейчас неверное слово. Он был смелый, но не безрассудно смелый, и к тому же в шарабане его ждала дочь.

– Я не хочу сказать, что вы лжете. Но я не продаю ранчо.

– Рейми тоже говорил, что не продает ранчо. Помнишь?

– Послушайте, Бонелли. Я не трогаю вас. Оставьте меня в покое.

Человек с серыми глазами перешел к бару. Он поймал взгляд Чика, вынул из кармана какуюто вещицу и послал ее по стойке так, что она скользнула в сторону Боудри. Чик накрыл ее левой рукой. Никто из людей Бонелли этого не заметил: все их внимание сосредоточилось на Чепине, которого они явно собирались убить. Чик Боудри прикрепил значок шерифа к жилетке, затем засунул большой палец левой руки в карман рубашки, а ладонью прикрыл значок.

– Вам не нужно продавать ранчо, если вы не хотите, Джед. – Он говорил спокойным голосом. – Что же касается обвинения в скотокрадстве, Бонелли, то его нужно доказать.

Бонелли раздраженно повернулся.

– Не суйся не в свое дело!

– Это мое дело, Бонелли. – Чик не отрываясь смотрел на Эрланджера. – Садитесь в свой шарабан и поезжайте домой, Чепин. Бонелли больше не будет беспокоить людей. Он не такая уж большая лягушка в этом болоте. Он только кажется большим, потому что спала вода. Поезжайте домой.

– Я тебя предупредил, – сказал Бонелли. – Не суйся не в свое дело!

Боудри опустил левую руку, приоткрыв значок шерифа.

– Я в игре, Бонелли. Карты сданы.

К нему двинулся Эрланджер.

– Не люблю шерифов! Не люблю закон!

– Бонелли! – сурово сказал Боудри. – Забирайте своих прихвостней и уезжайте из города. В следующий раз, когда вы появитесь здесь, сдадите оружие в контору шерифа. Иначе вообще не показывайтесь в городе.

Эрланджер и Кордова оба двигались на него, но реакция Чика была мгновенной. Схватив Эрланджера за запястье, он рванул его на себя, и когда тот потерял равновесие, Боудри ловко сделал ему подсечку и толкнул на двух остальных. Затем быстро отступил назад, выхватив револьвер.

– В следующий раз, если надумаете иметь со мной дело, Эрланджер, приходите не с пустыми руками. А теперь вы, трое, убирайтесь из города, и не дай Бог я услышу, что вы причинили кому-то неприятности, потому что тогда я приду за вами.

Изумление Бонелли сменилось яростью.

– Ах ты, щенок! Я выкину тебя из города! Я раздену тебя догола и выгоню в пустыню!

– Эрланджер! Кордова! Расстегните пояса и сбросьте револьверы… Ну!

С крайней осторожностью они расстегнули пряжки оружейных поясов.

– А теперь лицом к стене! У моих револьверов спуск без свободного хода, поэтому не нервируйте меня.

Когда они встали к стене с поднятыми руками, Боудри посмотрел на Бонелли.

– Ну что, Бонелли. Вы только что пригрозили выгнать меня из города. С вами, говорят, лучше не связываться, когда вы при оружии. Вы жаждете моей шкуры. Вы тут крепко держались, запугав многих хороших людей и командуя ими. Теперь, прямо здесь, перед вашими лихими и крутыми ребятами я даю вам шанс показать, насколько крутой вы сам. Сейчас я положу револьвер в кобуру. Мы будем стреляться на равных. – И с этими словами Чик бросил револьвер в кобуру. – Ну, Бонелли! Посмотрим, из какого теста вы сделаны!

Рука Бонелли дернулась и замерла. Какое-то шестое чувство предупредило его. Давно уж никто не осмеливался бросить ему вызов, тем не менее, он был не дурак. Человек напротив него был чужаком, но в его смуглом, похожем на индейское, лице было нечто, от чего он вдруг потерял уверенность. Он заколебался.