Цезарь - [8]

Шрифт
Интервал

***

Жанр исторической биографии — один из самых древних и наиболее популярных. В том числе и в общем потоке литературы об античности биографии составляют немалую долю. Как заметил Р. Сайм,[3] и года не проходит, чтобы не появлялись очередные жизнеописания Цезаря и Цицерона. И в то же время нельзя не заметить и откровенно снисходительного, а то и неприязненно высокомерного отношения многих профессиональных историков к этому жанру. Действительно, мало кто из выдающихся историков XX века прославился благодаря имени какого-либо политического деятеля Греции или Рима, жизнеописание которого стало бы значительным вкладом в науку об античности. Да и в немногих подобных случаях дело обстоит сложнее. Так, хотя одна из важнейших книг Р. Сайма и носит название «Тацит», едва ли этот капитальный труд можно счесть вполне биографическим (а не общеисторическим), так же как и монографию «Август и его время» итальянского историка М. А. Леви[4]. С другой стороны, показателен пример С. Л. Утченко. В то время как завидный читательский успех выпал на долю написанных им биографий Цицерона и Цезаря, очевидно, что наиболее полно его творческий потенциал реализовался в монографиях и статьях по социально-политической истории и политической мысли Римской республики, известных в основном специалистам.

Но следует ли из этого, что историческая биография превратилась преимущественно в научно-популярный, беллетризованный жанр и вышла тем самым за рамки собственно исторической науки, сосредоточившейся в основном на исследовании массовых явлений и структур, в том числе и при изучении конкретных исторических личностей? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к анализу ряда биографий римских политических деятелей конца Республики — начала Империи. Период этот, бесспорно, один из наиболее «продуктивных» для историко-биографического жанра — сам характер переломной эпохи, выдвинувшей на передний план множество ярких личностей, о деятельности которых сообщают весьма немалочисленные источники, предопределил «вечность» этой темы. Едва ли нуждается в доказательствах и развернутом изложении и тезис о «своих» Цицероне и Цезаре для каждого нового поколения историков, об особой сопряженности жанра с современностью и ее конфликтами и т. п. Речь должна идти о некоторых «родовых» признаках современной исторической биографии и соответственно о ее функциях.

Специфика биографии была вполне осознана в древности. Плутарх прямо писал: «Мы пишем не историю, а жизнеописания» (Александр, I), считая уделом первой воспевать великие дела и битвы и оговаривая свое право биографа углубиться в изучение признаков, отражающих душу человека. Так во II веке н. э. была сформулирована диалектика соотношения истории и биографии как выражение связи внутреннего мира человека с его деятельностью. Очевидно, что это остается справедливым и сегодня. Однако эти же задачи могут решаться не научными, а художественными методами, и с большим успехом: даже блестящий портрет Цезаря, рожденный научным темпераментом Т. Моммзена и так и не превзойденный в современной историографии, все же заведомо уступает по личностной притягательности и психологической убедительности персонажу, носящему имя Цезаря в романе американского писателя Т. Уайлдера «Мартовские иды». И тем не менее исторические биографии пишутся, причем отнюдь не всегда людьми, обладающими особым даром слова. Особенность научной биографии видится в том, что это всегда портрет не только того или иного политического деятеля, но и общества, в котором он родился, жил и умер. В этом отношении любая книга о Сулле, Помпее, Цезаре не может не быть книгой по политической истории I века. Так, А. Кивни в предисловии к своей монографии о Сулле прямо заявляет, что не разделяет распространенного мнения, будто античную историю не следует писать с помощью биографии. «Плохо ли, хорошо ли, но великие личности наложили свой отпечаток на время, в котором жили, и, следовательно, мы имеем полное право исследовать природу того воздействия, которое оказал Сулла на свое время»[5]. Сформулированный таким образом подход предопределяет и характер книги, в которой последовательно описаны ранние годы жизни Суллы, Югуртинская война, Союзническая война, взятие Рима в 88 году, война с Митридатом, возвращение в Италию, гражданская война и диктатура Суллы и, наконец, последние годы жизни после «отставки». То есть биография Суллы почти совпадает с политической историей его времени.

Вместе с тем книга отличается от общих очерков истории Рима. Так, X. Скаллард, автор одного из самых популярных и часто переиздаваемых пособий, казалось бы, также исходит из положения об отпечатке, налагаемом великими личностями на соответствующую эпоху: не случайно же центральный том его римской истории назван «От Гракхов до Нерона»[6]. Тем не менее здесь имена политических деятелей по большей части служат лишь «этикетками» периодов, даже если и дается развернутая характеристика проводившейся ими политики, а изложение эволюции основных сфер жизни римского общества разворачивается практически независимо от них. И это понятно, так как в этом случае повествование подчиняется той или иной концепции, тогда как автор биографического исследования видит свою задачу в том, чтобы представить своего героя живым, реальным человеком. С другой стороны, биографические работы очень похожи, если посвящены одному и тому же лицу. При этом даже когда авторы с разных точек зрения рассматривают одного и того же героя (например, и те, кто подходит к Марку Антонию как к типичнейшему римскому аристократу I века, и те, кто смотрит на ту же фигуру как бы с эллинистического Востока), в изложении «основного фона» сходятся чрезвычайно близко.


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.