Цезарь - [122]

— Продолжай…

И Клеопатра тоже улыбалась, гордая тем, что держит в руках цепь, на которой водит льва. В конце концов все вернулись в Александрию — восхитительное путешествие закончилось.

Настало время показаться миру. Цезарь собрал свои войска. Вот силы, которыми он располагал. С ним было почти двадцать две тысячи солдат; легион, отправленный ему Кальвином, который, идя по суше, не прибыл вовремя: второй держал при себе Кальвин, который непременно присоединился бы к Цезарю, если бы Цезарь не пошел против Фарнака; еще два легиона, вооруженных и экипированных на римский лад, он смог бы найти у Дейотара, и наконец, последний легион из новобранцев — у Гая Плетея.

Но однажды утром пришло известие, что Домиций потерпел серьезное поражение от Фарнака и что от всех его сил остался лишь один легион — тридцать шестой. После этой победы Фарнак уже не мог остановиться. Он захватил Понт, отобрал у жителей всех красивых девушек и юношей и сделал последних своими евнухами. И наконец заявил громогласно на весь мир, что боги распорядились справедливо и что он отвоевал царство отца своего.

Делать было нечего, Цезарь оставил Египет. Предварительно он выдал Клеопатру замуж за ее младшего брата, которому было всего одиннадцать лет. Затем, оставив половину своей армии молодоженам, чтобы можно было гарантировать в Египте порядок, направился в Сирию. Клеопатре он назначил свидание в Риме через четыре месяца.

На протяжении всего пути Цезарь принимал посланцев из разных провинций: новости были — хуже некуда. Габиний потерпел серьезное поражение в Иллирии, потеряв при этом две тысячи солдат, тридцать восемь центурионов и четырех трибунов; один легион взбунтовался в Испании, а на Кассия Лонгина было совершено покушение, его чуть не убили; Марцеллу нанесли поражение на берегах Гвадалквивира; и наконец, Рим был взбудоражен провокационными действиями трибунов.

Необходимо было немедленно нанести Фарнаку удар, добраться до Рима, покорить Африку, утихомирить Испанию. Цезарь оставляет в Сирии Секста Цезаря, одного из своих родственников, садится на корабль и с флотом, прибывшим вместе с ним из Египта, перебирается в Таре[398], где созывает совет вождей и представителей всех общин Киликии. Помимо урегулирования проблем этого региона, он решил вопросы соседних стран, затем одним броском пересек Кападокию. На границе Галатии его встретил Дейотар. Цезарь отобрал у него легион, дошел до Понтийского царства, присоединил к старому легиону, который он взял из Египта, остатки легиона Домиция и пошел на Фарнака. Встретив его невдалеке от города Зела[399], разгромил полностью в одной лишь схватке, а затем продолжил свой путь в Рим, заметив с ироний:

— Счастлив Помпей, что стяжал славу великого полководца, добиваясь победы над противником, который по существу не умел воевать!

Три слова, которые вобрали в себя весь смысл этого сражения и стали поговоркой о победе над Фарнаком, долетели до Капитолия с быстротой молнии:

— Veni, vidi, vici! (Пришел, увидел, победил!)

Прибыв в Рим, Цезарь узнал, что Клеопатра родила мальчика, которого нарекли Цезарионом…

Перед возвращением победителя Антоний и Долабелла уже готовы были договориться относительно аннулирования долгов, как вдруг Антония охватило подозрение: он начал подумывать, что Долабелла — любовник его жены. Сначала он прогнал свою жену, потом, уподобляясь Долабелле, захватил Форум и вынудил Сенат издать декрет, призывавший идти с оружием на Долабеллу. Антоний набросился на него в гневе, атаковал прямо на улице, перебил многих его людей, потеряв при этом и нескольких своих.

Эти события привели к некоторому спаду популярности Антония. Отдаляя от себя народ, Антоний в то же время умудрился нажить себе немало врагов и среди нобилитета. Дом Помпея был выставлен на аукцион и продан. Как видите, времени зря не теряли. Дом Помпея купил Антоний. Он всегда все покупал. Но когда пришло время платить, Антоний посчитал неприличным, что у него посмели требовать деньги за дом, который, по его мнению, он завоевал в Фарсалах. И объявил, что, если с ним намерены расплатиться таким образом, он не последует за Цезарем в Африку.

Но что еще больше вывело Антония из себя, так это тот факт, что после его отказа платить дом был перепродан Корнефицию. Корнефиций нашел дом недостаточно просторным и даже некрасивым, разрушил его, а на его месте построил новый.

Римляне, разумеется, немало возмущались стяжательством, всеобщей вакханалией и пьянством, царившими в высших кругах.

Прибыл Цезарь. С его появлением тут же воцарился порядок: Долабелла убрал в долгий ящик все проекты законов, Антоний прекратил свои безумства и кутежи, Корнефиций поторопился закончить строительство дома.

Цезарь забывает про Долабеллу из уважения к Цицерону, его тестю. Но Антоний, надеявшийся стать консулом вместе с Цезарем, теперь вынужден распрощаться с этой мечтой. Цезарь, избранный консулом в третий раз, назначает вторым консулом Лепида.

Вот как поднимался, шаг за шагом, этот Лепид, эта посредственность, который позже, во время второго триумвирата, станет союзником Антония и Октавия.