Цейлонские парии - [36]

Диана бросила «вальтер» обратно под сиденье и захлопнула дверцу, но до придорожной канавы дойти не успела: ее вырвало прямо на асфальт. По желудку пробегали долгие мучительные спазмы, слезы застилали глаза. Отчаяние и негодование переполняло Диану. Ее использовали как слепое орудие, заставляя убивать именем Сержа...

У нее мелькнуло воспоминание о ранней юности, о могучих волнах, разбивающихся о берег близ Кейптауна, и она закричала, словно от удара плетью. Ей удалось успокоиться лишь через несколько долгих минут.

Дорога была пустынна. Девушка открыла правую дверцу машины, мертвый монах тотчас же вывалился наружу, ударившись головой об асфальт. Похолодев от ужаса, Диана едва не бросилась прочь, но, пересилив себя, подхватила труп под мышки и с неимоверным усилием дотащила его до канавы. Тело скатилось вниз и уткнулось лицом в землю.

В сознании девушки всплыли последние наставления Ивана Гончарова: «Главное — не оставляйте его живым, добейте его...»

Диана, словно под гипнозом, подошла к машине, снова взяла в руки «вальтер» и достала из сумочки новую обойму. Вставив ее в пистолет, она приблизилась к канаве, опустилась на колени, приставила глушитель к затылку монаха и нажала на спусковой крючок. Раздался негромкий металлический щелчок. Диана не сразу поняла, что забыла дослать патрон в ствол. Она оттянула каретку, но та застряла на полдороге: патрон перекосило. Диана принялась лихорадочно возиться с оружием, безуспешно пытаясь извлечь патрон — разбирать пистолет она не умела.

Вдали раздался шум мотора. Диана вскинула голову и увидела, что в пятистах метрах от нее из-за поворота выезжает разноцветный автобус. Девушка в панике выскочила из канавы и кинулась к «моррису». Труп Рамасуги не был виден с дороги. Истерически всхлипывая, она успела запустить мотор и тронулась с места раньше, чем ее обогнал автобус. В зеркале она с облегчением увидела, что он не остановился.

Минут десять Диана, словно автомат, ехала в направлении Канди, а затем в какой-то деревушке повернула обратно.

Уже в Коломбо девушка заметила на полу машины несколько желтых медных гильз. Ее снова охватила паника. Она резко затормозила, дрожащими руками собрала гильзы и бросила их в сумку.

«Серж может мною гордиться, — с горечью подумала она. — Он превратил меня в преступницу». Когда Иван Гончаров передал ей глушитель для «вальтера» и коробку с патронами, она поклялась себе, что при первой же возможности выбросит все это в реку, что ни в коем случае не станет стрелять в человека... Даже в Рамасуги, который проделал это не задумываясь.

И все же Диана решилась... Казалось, что Серж на расстоянии управляет ею. Теперь отступать было уже поздно. Оставалось только вернуться к Раджу, снова терпеть его домогательства и ждать, пока Серж отдаст новый бесчеловечный приказ...

Диана беспрепятственно доехала до Приморской улицы, оставила машину там, где взяла ее, и пешком углубилась в один из узких «коридоров» базара Петтах. Радж ждал ее на другой тайной квартире.

Прежде чем выйти из машины, она отвинтила глушитель и спрятала пистолет в сумочку. «Я — убийца», — стучало в ее голове. А ведь кажется, только вчера она была маленькой примерной школьницей из Претории! Только бы еще раз увидеть Сержа, прежде чем ее жизнь превратится в сплошной кошмар...

* * *

С уютной зеленой террасы отеля «Гальфас» открывался вид на Индийский океан, на его сероватые волны, разбивающиеся о портовые волнорезы. К Малко лениво приблизился официант-тамил с ничего не выражающим лицом. Полчаса назад австриец заказал лимонный сок и решил, что ему наконец-то соизволили принести... ну, если не заказ, то хотя бы известие о том, что лимонный сок закончился: в отеле постоянно чего-то не хватало. В избытке имелись лишь тамилы и тараканы.

— Мисс аск ю[6], — проговорил официант и удалился, исчерпав свой запас английского.

Малко посмотрел на часы и удивился: Свани пришла на час раньше, что было ей не свойственно. Она стояла в холле под восхищенными и осуждающими взглядами работников отеля — великолепная как царица Савская в годы своего расцвета. Убивая наповал своим невиданным сари, своими потрясающими драгоценностями, своей мудреной прической, она свысока смотрела на презренных людишек, копошащихся в «Гальфасе». За глаза ее называли «Свани-бюргершей», «Свани-потаскухой», но все же чаще всего — «Свани-что-купается-в-золоте».

Увидев Малко, она бросилась ему навстречу.

— В Рамасуги стреляли!.. — торопливо зашептала она, — но он еще жив. Едем скорее...

Малко не стал задавать лишних вопросов.

Черный «мерседес» Свани стоял у входа в отель. Девушка села за руль, и они поехали вдоль Галь-Грин, где неизменные мальчишки запускали бумажных змеев.

— Где он? — спросил Малко.

— Недалеко. В маленьком буддийском храме на Марада-на-роуд. Его нашли крестьяне у дороги, ведущей в Канди, в двадцати километрах от Коломбо. Похоже, он тяжело ранен. Надеюсь, успеем...

— Почему монах не в больнице?

— Он отказался. Чувствует, что умирает, и решил провести последние минуты в святом месте...

* * *

В небольшом саду, на некотором удалении от дороги, стояло сооружение, напоминавшее пагоду. Его остроконечная крыша держалась на четырех деревянных столбах. Посредине возвышалась небольшая серая дагоба. Вокруг, на высоких подставках, горели ароматные палочки, и их благовонный дым смешивался с запахом плюмерий, обвивавших столбы.