Цетаганда - [6]

Айвен в безупречно сидящем на нем мундире закатил глаза к потолку:

– Может, ты все-таки прекратишь баловаться с этой штукой и соблаговолишь одеться, пока мы не опоздали? Может, это у них такой грузик на шторах, а кажется чем-то важным и сложным нарочно? Чтобы ты рехнулся в поисках отгадки? Или чтобы я рехнулся, слушая тебя. Шуточки какого-нибудь особо зловредного гем-лорда.

– В таком случае чертовски хитроумная шутка.

– Как знать? – пожал плечами Айвен.

– Нет, – нахмурился Майлз и подошел к комм-пульту. В верхнем ящике обнаружились авторучка и несколько посольских бланков с печатью. Он взял бланк и прижал его к птичьему силуэту на трофейном цилиндрике, затем быстро и точно обрисовал отпечаток. Поколебавшись секунду, он положил цилиндрик в ящик и задвинул его на место.

– Не лучший тайник, – заметил Айвен. – Может, это бомба. Тогда ее вообще лучше вывесить за форточку. И в конце концов это же не твоя собственность.

– Черт возьми, никакая это не бомба. И если хочешь знать, я обдумал кучу тайников, и ни один из них не защищен от сканирования, так что разницы все равно никакой. Его бы хранить в свинцовом пенале, которого у меня все равно нет.

– В посольстве наверняка есть. Попроси.

– Верно, только вот лорда Форриди нет в городе. Да не смотри ты на меня так, я здесь ни при чем. Форобио сказал мне, что начальник одной из станций перехода Эты Кита задержал барраярское судно и арестовал капитана. За нарушение таможенных законов.

– Контрабанда? – заинтригованно спросил Айвен.

– Нет, все эти их чертовы законы. Налоги. Пошлины. Штрафы. Причем в размерах, превышающих все мыслимые пределы. Поскольку основной целью нашей политики здесь является нормализация торговых отношений, а Форриди великий мастер разбираться со здешней верхушкой, Форобио и послал его туда, пока сам по уши увяз в официальных мероприятиях. Форриди вернется завтра. Или послезавтра. В любом случае нет ничего страшного в том, что я попробую раскрутить все это сам. Если ничего интересного не обнаружится, я в любой момент могу передать все это офицеру безопасности.

Айвен прищурился:

– А если обнаружится?

– Ну… тогда тоже.

– И расскажешь все Форобио?

– Ну, не совсем. Послушай, Иллиан сказал обращаться к Форриди, значит, к Форриди я и обращусь. Сразу, как только он вернется, разумеется.

– Так или иначе, нам пора, – напомнил Айвен.

– Ладно, иду. – Майлз проковылял к кровати, уселся и с отвращением покосился на невинно лежавшие рядом ортопедические станки. – Пора бы мне поменять кости. Не удалось с органикой, попробуем синтетику. Может, удастся уговорить их добавить мне несколько сантиметров роста. Если бы знал, что нас ожидает такая пустая трата времени, я бы уже сделал операцию, за время полета оклемался, а сейчас был бы в боевой форме.

– Ты еще пожалуйся, что старуха императрица не оповестила тебя заранее о своей грядущей кончине, – кивнул Айвен. – Ну-ка, надевай эти чертовы штуковины, а то тетя Корделия обвинит меня в том, что ты переломаешь себе ноги, споткнувшись о дворцовую кошку. Давай.

Майлз зарычал, но негромко. Кто-кто, а Айвен мог понять его. Он застегнул на своих бог знает сколько раз калеченных ногах холодные стальные браслеты.

По крайней мере мундир скрадывал его ущербность. Он застегнулся, зашнуровал башмаки, пригладил перед зеркалом волосы и поспешил за нетерпеливым Айвеном, но задержался, положил в карман сложенный бланк с рисунком птицы и только после этого вышел из комнаты, заперев дверь прикосновением ладони к панели замка. Чисто символическая процедура: как агент Имперской безопасности, лейтенант Форкосиган знал, что не следует слишком полагаться на отпечатки руки.

Несмотря на опасения Айвена (а может, и благодаря им), они спустились в вестибюль одновременно с Форобио. На после снова был черно-красный придворный мундир, из чего Майлз заключил, что посол не особо ломает голову над тем, что надевать. Втроем они забрались в ожидавшую их посольскую машину. Форобио уселся в переднее кресло, лицом к своим высокопоставленным гостям. Водитель и охранник разместились в переднем отсеке. Вообще-то машина управлялась центральным городским компьютером, но водитель сидел начеку, готовый в любой момент перехватить управление. Окна салона задернулись серебристыми шторками, и машина вырулила на улицу.

– Можете считать марилаканское посольство нейтральной территорией, джентльмены. Это означает, что вы не связаны особым этикетом, но и не находитесь в особой безопасности, – предупредил их Форобио. – Развлекайтесь, но знайте меру.

– Там будут цетагандийцы, – поинтересовался Майлз, – или вечер устроен только для иностранцев?

– Аут-лордов не будет точно – они все на траурных церемониях. Да и главы наиболее влиятельных гем-кланов тоже. Гем-лордов рангом пониже могут туда и не пустить: на месяц официального траура они сильно ограничены в социальных правах. Кстати, марилаканцы в недавнем прошлом во многом зависели от цетагандийской «помощи». Я уже тогда предупреждал их, что они еще об этом пожалеют. Они полагают, будто Цетаганда не станет нападать на союзника.

Машина спустилась по пандусу, завернула за угол, и перед ними открылся сияющий огнями каньон городской улицы. Огромные здания соединялись паутиной прозрачных переходов и транспортных коммуникаций. Городу, казалось, нет конца – а ведь они еще и не приблизились к центру.