Цесаревич Алексей - [105]

Спустя несколько дней приезжает комиссар из Москвы. Его зовут Яковлев, и он предъявляет Кобылинскому приказ Свердлова — нового председателя исполкома правительства Ленина. Он хочет осмотреть губернаторский дом, лично познакомиться с царской семьей и проверить багаж.

Алеша лежит в постели и удивляется чужому человеку, который хочет его видеть. Жильяр как раз у него, когда входит Николай с Яковлевым. «Это мой сын, а этот господин его учитель», — объясняет царь. Яковлев бросает на Алешу испытующий взгляд и покидает комнату. В конце он пытается убедить другого комиссара, занимающего явно враждебную позицию, в том, что Алеша действительно болен. Вскоре Яковлев снова заходит к Алеше. И еще третий раз — в присутствии доктора Деревенко.

В конце концов страх, распространившийся по до-при появлении новых комиссаров, охватывает и Алешу. От неоднократных появлений незнакомцев ему становится неуютно. Тишину в комнате нарушают безудержно горланящие на улице красногвардейцы. Настроены они агрессивно. Алеша тихонько говорит матери: «Я хотел бы умереть. Я не боюсь смерти. Но я сильно боюсь того, что они могут сделать со всеми нами».

На следующий день Яковлев объявляет Кобылинскому, что по приказу Центрального исполкома он должен увезти царскую семью. Поскольку Алексей явно нетранспортабелен, с ним должен будет поехать только бывший царь.

Яковлев показывает Николаю свой приказ: «У меня задание Московского Исполкома вывезти Вашу семью из Тобольска. Принимая во внимание болезнь Вашего сына, я получил второе задание: поедете только Вы».

«Я отказываюсь уезжать».

«Я прошу Вас не отказываться. Я должен исполнить приказание. Если я этого не сделаю, мне придется либо применить силу, либо уйти со службы. В таком случае на мое место придет другой, менее гуманный человек. Успокойтесь. Я ответственен за Вашу безопасность.

Если Вы не хотите ехать один, то можете взять с собой кого-нибудь по своему выбору. Отправляемся завтра в четыре».

Кобылинскому удалось выведать у Яковлева лишь то, что поездка будет длиться пять дней. На основании этого он решает, что цель — Москва.

В самом деле, примерно в это время германский посол по поручению германского кайзера просит у Свердлова встречи с царем в Москве. То ли якобы на основании секретного протокола к Брест-Литовскому мирному договору, по которому правительство Ленина обязывалось выдать невредимую царскую семью Германии, то ли потому, что Вильгельму захотелось на всякий случай заставить и царя подписать мирный договор — так как режим Ленина еще не прочно укрепился и ему повсеместно оказывается сильное сопротивление. Именно последнее, по предположению Николая, является причиной «пятидневной поездки». «Скорее дам отрезать себе руку, чем подпишу этот позорный договор!» — возмущался он. Однако у Свердлова другие намерения, чем исполнять желания посла Мирбаха. По его распоряжению поезд направлен в Екатеринбург, а он впоследствии будет беспомощно пожимать плечами: «Как я могу контролировать здесь то, что происходит на далеком Урале!»

Для Александры эта ночь особенно мучительна. Никогда еще не испытывала она такого душевного смятения. Ей предстоит решить: должна она сопровождать своего мужа или остаться с больным сыном?

Царица выбирает первое. Она решает, что старшие дочери и Анастасия останутся с Алешей, и берет с собой только Марию. Едут также Боткин, Долгоруков и несколько человек прислуги. Доктор Деревенко, Жильяр, Татищев и некоторые другие остаются с детьми. Улучив момент, царь отвел Боткина в сторону: «Вы освобождены от своей службы — оставайтесь здесь, подумайте, о своих детях». Но Боткин заявляет: «Мое место рядом с Вами — до конца».

До того дня Александра проявляла удивительную выдержку. Однако на этот раз даже она не в силах справиться с собой и плачет, как все другие.

Отъезд переносится на ночь. После ужина собирается вся семья; отъезжающие прощаются со всеми. В три часа утра родители будят Алешу. Когда в комнату ненадолго входит Жильяр, он видит сидящую на кровати сына Александру. Она отвернулась, чтобы сын не видел ее слез.

Транспорт — примитивные телеги без сидений. Наскоро из хлева приносят солому и одеяло. Обоз медленно трогается. Боткин еще раз оборачивается к дому Корнилова. Там стоят его дети, чтобы увидеть его еще раз — хотя бы в окно. Боткин благословляет их рукой.

По желанию Александры Жильяр тут же отправляется наверх к Алеше, чтобы тот не оставался в такой момент один. Он застает его в кровати, повернутым к стене. Еще никогда Жильяр не видел, чтобы Алеша так горько плакал.

На следующий день Алеша пишет Николаю пару строк. Они демонстрируют, что и он осознавал дилемму своего отца:

«Мой дорогой и милый Папа, мой любимчик!

Я надеюсь, что Вы скоро приедете. Я попытаюсь много есть и скоро выздороветь. Как хорошо, что с Вами едут хорошие защитники. Да будет с Вами Бог. Крепко обнимаю Тебя и осеняю крестным знамением. Я буду за Вас молиться. Твой Алексей».

Тяжелая дорога ведет сначала на Тюмень. По пути конвой проезжает деревню Покровское. Еще долго селяне будут вспоминать необычный обоз из телег, эскортируемый сотней конных красногвардейцев. В Покровском заметно выделяется среди других домов двухэтажный дом Распутина. Для Александры это стечение обстоятельств кажется далеким приветствием потерянного «друга». Каким верным ей представляется его предсказание: «Если со мной что-нибудь случится, — то ты в течение шести месяцев потеряешь корону, а щог том своего сына!» Но разве это пророчество, высказанное на случай преждевременной смерти, не сбылось именно благодаря действиям Распутина, когда он еще был жив?