Церковная старина в современной России - [52]
Одновременно разворачивались конфликты в Святогорском монастыре Псковской области, где настоятель препятствовал доступу экскурсантов и паломников к могиле Пушкина, намекая на его масонские заблуждения, и в Александровской слободе (Владимирская область), где рядом с музеем с 1991 г. существовал монастырь. Обитель протестовала против киносъемок на территории слободы, а директор музея Алла Петрухно обвиняла верховную светскую и церковную власть в провоцировании местных конфликтов[200]. В сентябре Геннадий Вдовин опубликовал в «Независимой газете» официальную идеологию сопротивления церковным претензиям. Дело не в угрозе сохранности передаваемых Церкви памятников культуры, а в опасности клерикализации культуры[201]. За этими ожесточенными спорами незаметно и подошел юбилей смиренного Сергия. Накануне праздника, 29 сентября 1992 г., в «Известиях» было опубликовано обращение к руководству России, подписанное постоянными членами Синода, архиереями, клириками и мирянами, деятелями науки, литературы и искусства. Цель все та же: вернуть Лавру Церкви. Музей-заповедник в его нынешнем виде однозначно воспринимался авторами обращения как порождение эпохи воинствующего атеизма. Уже после праздника, 15 октября 1992 г. было подписано распоряжение Президента «О Троице-Сергиевой лавре», где поэтапное возвращение зданий предусматривало окончательный вывод музея до 2001 г.[202]
Определенная типология конфликтов из-за приходских храмов к этому времени успела сложиться в Москве. 25 июня 1992 г. распоряжением премьера правительства Москвы № 1557-р было отменено давнее решение Мосгорисполкома № 344/45 от 4 сентября 1956 г. о передаче храма Преображения на Песках (Арбат) на баланс киностудии «Союзмультфильм». Одновременно был отменен заключенный за полгода до этого договор со студией на аренду помещения вплоть до 21 декабря 2091 г. Зарегистрированный приход дал свое согласие на пребывание студии в храме лишь до мая 1993 г.[203] 21 декабря 1992 г. в храме был отслужен первый молебен. Прихожане жаловались, что сотрудники студии всячески препятствовали проведению служб, а во время молебна выставили в окне плакат «Религия — опиум для народа». Верующим пришлось войти в храм под охраной казаков, после чего они отказались выйти оттуда. Студия также отказывалась переезжать в новые помещения под предлогом отсутствия средств на их ремонт. Очевидно, что причиной конфликта стали не только обоюдные странности менталитета, но и вполне конкретные действия чиновников, предоставивших этим странным людям самостоятельно решать вопросы, решить которые они были не в состоянии. Конкретные недоработки правительство Москвы попыталось учесть к лету 1993 г. Впредь в постановлениях должны указываться реальные сроки выезда арендаторов и конкретные адреса предоставляемых им помещений[204]. В это время список правительства включал в себя 25 храмов, арендаторы которых подлежали первоочередному перемещению, прежде всего с территории Китай-города и Марфо-Мариинской обители. Однако уже в 1995 г. мэрия и патриархия в ультимативном порядке потребовали от ВХНРЦ покинуть помещения обители, хотя новые площади так и не были предоставлены[205].
Набирал силы и конфликт вокруг Казанского собора — Музея истории религии в Петербурге, который переехал в новое здание лишь в 2000 г. Его директор Станислав Кучинский рассчитывал на европейский опыт, где использование здания как храма и как музея было привычным[206]. В сентябре 1990 г. дирекция музея и митрополит Иоанн (Снычев) договорились о совместном использование храма при условии освобождения алтарей и обновления экспозиции. Однако 13 сентября 1991 г. президиум Ленсовета передал собор епархии в безвозмездное пользование с сохранением государственного финансирования реставрационных работ[207]. Это спровоцировало новое требование общины и епархии немедленно освободить собор и опечатать фонды. Одновременно митрополит направил в Ленсовет требование, где говорилось о необходимости «сформировать компетентную комиссию для изучения состава, учета и хранения фондов и предметов экспозиции музея с целью передачи культового имущества музея и литературы в ближайшее время соответствующим конфессиям».
20 августа 1992 г. Совет Нижегородской области одним из первых в стране принял решение «О порядке передачи религиозным организациям культовых зданий, сооружений и архитектурных комплексов, являющихся объектами историко-культурного наследия». Однако в сентябре 1992 г., в условиях, когда стоило усилить контроль над охраной и реставрацией памятников культуры, меняющих своего пользователя, министерство культуры и туризма ждала очередная реконструкция, а Федеральная служба по сохранению культурных ценностей, созданная лишь накануне — в июле, была упразднена. Полноценный Федеральный научно-методический совет по охране и сохранению культурного наследия взамен Высшей комиссии по охране культурного и природного наследия был создан при Министерстве культуры лишь 25 августа 1998 г., а 27 января 2005 г. последовал новый приказ о его реструктуризации. Система государственных органов охраны памятников на местах в 1990-е гг. деградировала, статус этих учреждений был понижен, в некоторых областях вместо полноценных комитетов были созданы производственные группы, зачастую переводимые на хозрасчет. В условиях складывающегося союза региональных элит с епархиальным руководством государственный контроль над деятельностью религиозных организаций по использованию и приспособлению переданных им памятников культуры был фактически утрачен. Утрата ГИОПами авторитета, сокращение финансирования и отток специалистов усугубляли ситуацию бесконтрольности. В ряде случаев местные органы охраны памятников не только не препятствовали нарушениям закона со стороны приходов и монастырей, но и активно помогали им обходить существующее законодательство. Правовые отношениия заменялись просто «добрыми отношениями», которые на юридическом языке должны быть названы коррупцией. Наступали годы великого перелома…
