Церковная старина в современной России - [180]

Если с Тихвинской иконой экспертиза еще возможна, то в другой истории она нереальна. Характерной особенностью современного празднования Пасхи становится своеобразное соревнование в перечислении чудесных подробностей, связанных со «схождением благодатного огня» Великой Субботы в храме Гроба Господня в Иерусалиме. В 2005 г. официальное паломничество за огнем возглавил сам министр культуры А. Соколов, называвший его «чудом» и «откровением», способствующим «духовно-нравственному возрождению общества».

На Пасху 2007 г. на лентах информационных агентств появилось сообщение, что в Воронеже местное отделение партии «Единая Россия» раздавало пенсионером и ветеранам… лампады с «чудесным огнем», привезенным из Иерусалима. Похоже, кое-кто полагает, что огонь Великой субботы должен благотворно сказываться на внутренней и внешней политике страны: в апреле 2008 г. иерусалимский огонь впервые был отправлен в один из самых неспокойных районов России — Ингушетию.

В тот же день лампада с огнем была доставлена непосредственно на Воинское кладбище на Фильтри Теэ, куда весной 2007 г. был перенесен памятник советскому солдату из центра города с площади Тынисмяге, что спровоцировало в эстонской столице массовые беспорядки 27 апреля 2007 г., получившие неофициальное название «бронзовой ночи». Посылка «благодатного огня» сигналила: Родина помнит, Родина знает…

9 апреля 2009 г. огонь был доставлен на Северный полюс. Его отвез на станцию «Барнео» вице-спикер Государственной Думы РФ Артур Чилингаров. Очевидно, что «благодатный огонь» становится знаменем православного фундаментализма, символом солидарности православных народов и «бизнес-проектом» православных олигархов. Ежегодно в Великую субботу председатель попечительского совета Фонда апостола Андрея Первозванного и по совместительству президент ОАО «РЖД» Владимир Якунин организует поездку представительной делегации, дабы доставить пасхальный огонь в Россию. В делегацию входят не только вице-премьеры, но и директора крупнейших музеев России…

На Руси эта легенда была известна уже с XII в. — по рассказам паломников и лубочным картинкам. На протяжении всего Средневековья и Нового времени русские люди неоднократно бывали в Иерусалиме и описывали огонь Великой субботы. Но лишь с основанием Русской Духовной миссии в Иерусалиме (1847) и образованием Православного Палестинского общества (1882) такая возможность стала по-настоящему массовой, а описания — общедоступными. Легенда о чудесном огне стала достоянием гласности и потребовала реакции христианского разума и совести. Появился ряд статей и брошюр как апологетического, так и аналитического характера, связанных с изданием источников, в частности архимандрита Вениамина (Аверкиева), профессора Киевской Духовной Академии А. А. Олесницкого, Ф. М. Авдуловского, А. И. Пападопуло-Керамевса и других[383]. На этом фоне разоблачением «чуда» прозвучала публикация П. А. Сырку дневниковых записей епископа Порфирия (Успенского, 1804–1885), церковного дипломата, основателя Русской Духовной миссии в Иерусалиме, человека, получавшего информацию о том, что происходит в кувуклии Гроба Господня в Великую субботу, из первых рук. К сожалению, это серьезное научное издание не стало общедоступным. Но оно осталась голосом совести Русской Церкви, вопиющим в пустыни всеобщей прелести.

Здесь читатель прочтет следующее: «Иеродиакон, забравшись в часовню Гроба в то время, когда по общему верованию сходит Благодатный огонь, видел с ужасом, что огонь зажигается просто из лампады, которая не угасает. И так благодатный огонь не есть чудо», и чуть далее: «Когда знаменитый господин Сирии и Палестины Ибрагим, паша египетский, находился в Иерусалиме, оказалось, что огонь, получаемый с Гроба Господня в великую субботу, есть огонь не благодатный, а зажигаемый, как зажигается огонь всякий. Этому паше вздумалось удостовериться, действительно ли внезапно и чудесно является огонь на крышке Гроба Христова или зажигается серною спичкою. Что же он сделал? Объявил наместникам патриарха, что ему угодно сидеть в самой кувуклии во время получения огня и зорко смотреть, как он является, и присовокупил, что в случае правды будут даны им 5000 пунгов (2 500 000 пиастров), а в случае лжи пусть они отдадут ему все деньги, собранные с обманываемых поклонников, и что он напечатает во всех газетах Европы о мерзком подлоге. Наместники петроаравийский Мисаил, и назаретский митрополит Даниил, и филадельфийский епископ Дионисий (нынешний вифлеемский) сошлись посоветоваться, что делать. В минуты совещаний Мисаил признался, что он в кувуклии зажигает огонь от лампады, сокрытой за движущейся мраморной иконою Воскресения Христова, что у самого Гроба Господня[384]. После этого признания решено было смиренно просить Ибрагима, чтобы он не вмешивался в религиозные дела, и послан был к нему драгоман Святогробской обители, который и поставил ему на вид, что для его светлости нет никакой пользы открывать тайны христианского богослужения и что русский император Николай будет весьма недоволен обнаружением сих тайн. Ибрагим-паша, выслушав это, махнул рукою и замолчал. Но с этой поры святогробское духовенство уже не верит в чудесное явление огня. Рассказавши все это, митрополит домолвил, что от одного Бога ожидается прекращение (нашей) благочестивой лжи. Как Он ведает и может, так и успокоит народы, верующие теперь в огненное чудо Великой субботы. А нам и начать нельзя сего переворота в умах, нас растерзают у самой часовни св. Гроба. Мы, — продолжал он, — уведомили патриарха Афанасия, жившего тогда в Царьграде, о домогательстве Ибрагима-паши, но в своем послании к нему написали вместо „святый свет“ — „освященный огонь“. Удивленный этой переменою, блаженнейший старец спросил нас: „почему вы иначе стали называть святый огонь?“ Мы открыли ему сущую правду, но прибавили, что огонь, зажигаемый на Гробе Господнем от скрытой лампады, все-таки есть огонь священный, получаемый с места священного»