Церковная история - [35]

Шрифт
Интервал

Так рассказывает сам Афанасий о деяниях Георгия в Александрии. Между тем, царь вел войско в Иллирию, куда призывала его государственная нужда, особенно же провозглашение Ветраниона (императором) со стороны войска. Находясь в Сирмии, он вступил с Ветранионом в переговоры и успел сделать то, что войска отложились от него и провозгласили Августом, царем и самодержавием одного Констанция, а о Ветранионе даже и не упомянули. Последний, видя, что ему изменили, тотчас пал к ногам царя. Констанций приказал снять с него царский венец и багряницу и, обошедшись с ним человеколюбиво, советовал ему спокойно вести жизнь частного человека, потому что в пожилых летах приличнее ему жить без дела, чем носить имя, исполненное беспокойств. Так кончились дела Ветраниона[145]. Царь приказал давать ему достаточное содержание из государственных доходов, и в последствии, когда Ветранион жил в Прузе — в Вифинии, часто писал ему, говоря в письмах, что он сделался для него причиною величайших благ, поскольку освободил его от забот, сопряженных с царствованием, и что он нехорошо поступает, не наслаждаясь сам доставленными ему благами. Но довольно об этом. Между тем, царь сделал кесарем родственника своего Галла[146] и, наименовав его собственным своим именем, послал в Антиохию сирийскую управлять восточными областями. При вступлении Галла в Антиохию, на востоке явилось знамение Спасителя: явился на небе крестообразный столб и был для зрителей величайшим чудом. В то же время других своих военачальников с многочисленным войском Констанций послал против Магненция, а сам оставался в Сирмии и ожидал последствий.

ГЛАВА 29

О ересеначальнике Фотине

В это время предстоятель сирмийской Церкви Фотин начал открыто проповедывать изобретенное им учение. Когда же от того произошло возмущение, царь повелел быть в Сирмии Собору епископов. Итак, в Сирмий прибыли — из восточных: Марк аретузский, Георгий александрийский, которого ариане, как я сказал прежде, поставили на место Григория, предстоятель анкирской Церкви Василий, заступивший место изгнанного Маркела, Панкратий пелусийский, Ипатиан гераклийский, а из западных: Валент мурсийский и знаменитый между современниками Осия, епископ Кордовы в Испании, прибывший на Собор против своей воли. Собрались они после консульства Сергия и Нигриана, в тот год, когда, по причине военных беспокойств, вопреки обычаю, не было консулов. Собравшись в Сирмии, они усмотрели, что Фотин держится учения Савеллия ливийского и Павла самосатского, и тотчас низложили его. Это дело, как хорошее и справедливое, все одобряли и тогда, и после; но епископы, оставшиеся (в Сирмии после Собора), сделали еще нечто такое, что не все находили хорошим.

ГЛАВА 30

Об изложенных в Сирмии, в присутствии царя, символах веры

Как бы осуждая все, что прежде сами определили касательно веры, теперь составили они новые символы: один написан Марком аретузским на греческом языке, а прочие на латинском, и последние ни в словах, ни в составе своем несогласны как между собою, так и с символом греческим, который составлен епископом аретузским. Здесь я помещу один из латинских, соединив его с произведением Марка, а другой (латинский), прочитанный в Сирмии после, помещу в другом месте, когда буду описывать события в Аримине. Надобно заметить, что оба эти изложения переведены были на язык греческий. Изложение веры, составленное Марком, таково:

«Веруем во единого Бога Отца Вседержителя, Творца и Создателя всяческих, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, и в единородного сына Его, Господа нашего Иисуса Христа, прежде всех веков рожденного от Отца, в Бога от Бога, свет от света, чрез Которого произошло все, сущее на небесах и на земле, видимое и невидимое, в слово, премудрость, свет истинный и жизнь. Который в последние дни ради нас вочеловечился и родился от Святой Девы, распят и умер, погребен и воскрес из мертвых в третий день, вознесся на небо и сидит одесную Отца, и в конце века придет судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его, Которого царство непрерывно пребывает в бесконечные веки, ибо Он будет сидеть одесную Отца не только в сем веке, но и в будущем, и в Духа Святого, т. е. в Утешителя, Которого (Господь) обещал послать Апостолам по восшествии своем на небеса, и послал научить и напомнить им все, чрез Которого освящаются души искренно верующих в Него. А кто утверждает, что Сын из не-сущего, или из другой ипостаси, а не от Бога, и что было время или век, когда его не было, тех Святая и католическая Церковь признает чуждыми. Говорим также: кто утверждает, что Отец и Сын суть два Бога, тот да будет анафема. Кто, признавая Христа Богом и предвечным Сыном Божиим, не исповедует, что Он содействовал Отцу в творении всяческих, тот да будет анафема. Кто дерзает говорить, что нерожденный или часть Его родился от Марии, тот да будет анафема. Кто говорит, что родившийся от Марии есть сын (Божий) по предведению, а не существует у Бога, как прежде веков рожденный от Отца, и что не чрез Него произошло все, тот да будет анафема. Кто утверждает, что существо Божие расширяется и сокращается, тот да будет анафема. Кто говорит, что существо Божие, расширяясь, производит Сына, или Сыном называет расширение существа Его, тот да будет анафема. Кто Сына Божия называет внутренним или произносимым словом, тот да будет анафема. Кто Сына Марии называет только человеком, тот да будет анафема. Кто родившегося от Марии называет Богом и человеком, но разумеет под ним Бога нерожденного, тот да будет анафема. Кто слова:


Рекомендуем почитать
Неизвестная революция 1917-1921

Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.


Книга  об  отце (Нансен и мир)

Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающе­гося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В  основу   книги   положены   богатейший   архивный   материал,   письма,  дневники Нансена.


Скифийская история

«Скифийская история», Андрея Ивановича Лызлова несправедливо забытого русского историка. Родился он предположительно около 1655 г., в семье служилых дворян. Его отец, думный дворянин и патриарший боярин, позаботился, чтобы сын получил хорошее образование - Лызлов знал польский и латинский языки, был начитан в русской истории, сведущ в архитектуре, общался со знаменитым фаворитом царевны Софьи В.В. Голицыным, одним из образованнейших людей России того периода. Участвовал в войнах с турками и крымцами, был в Пензенском крае товарищем (заместителем) воеводы.


Гюлистан-и Ирам. Период первый

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы поднимаем якоря

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Балалайка Андреева

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Извлечения о жизни и нравах римских императоров

«Извлечения…» — традиционно приписываемое Аврелию Виктору сочинение неизвестного автора — составлено на основе его произведения «О цезарях» и других источников. Содержит краткие жизнеописания римских императоров от Августа до Феодосия. В отличие от «De Caesaribus», внимание уделяется не столько судьбе персонажей, сколько их личности и характерам.


Краткая история от основания Города

Малоизвестный в наше время, «Бревиарий» Евтропия прежде пользовался большой популярностью среди читателей и, успешно пережив падение обеих частей Римской империи, вплоть до эпохи Нового времени служил одним из самых известных учебников по истории Рима.


История императорской власти после Марка

Труд Геродиана излагает римскую историю от смерти Марка Аврелия до Гордиана III, то есть охватывает годы 180—238 н. э. Следовательно, данное издание является крайне полезным дополнением к так называемым «Авторам жизнеописаний августов», под названием «Властелины Рима».


О Цезарях

Книга Аврелия Виктора «О цезарях» содержит краткие биографии римских императоров от Августа до Констанция II. Основным для него является моральная оценка людей, главным образом, стоявших во главе Римского государства. Несмотря на то, что ему пришлось описывать по преимуществу мрачные события, автор остается до конца оптимистом. Посвящая главы своего труда римским императорам, он выискивает, что бы про каждого из них сказать хорошего. И если уж ничего хорошего не находится, высказывает свои порицания в очень сдержанной и деликатной форме, чаще всего подкрепляя их какой-нибудь общей мыслью.