Церковь Духа Святого - [101]

Учение о первосвященстве епископа очень скоро отошло от богословских предпосылок Игнатия. На практике они оказались недостаточными, когда в пределах городской церкви начинают появляться дополнительные литургические центры. Церковное сознание искало новых оснований, более ясных и прочных, и более отвечающих действительной жизни. Оно естественно обращается к ветхозаветному сакральному устройству. Механическое заимствование ветхозаветного первосвященства было невозможно. Церковное устройство не совпадало с сакральным ветхозаветным устройством. Местные церкви оставались независимыми и самостоятельными, и ни один епископ не мог претендовать на то положение, какое занимал иудейский первосвященник. Попытки установить связь иудейского первосвященства с апостольством, о которых мы уже знаем, не могли найти широкий резонанс в церковных кругах, особенно в римских. Такого рода попытки предполагали бы учение об универсальной церкви, которое во II веке только начинает намечаться. Возможно, что раньше всего идея универсальной церкви была воспринята монтанизмом. Термин «первосвященник» впервые встречается в «Учении 12–ти апостолов», но применяется он не к епископу, а к пророку. Монтанизм мог дать толчок к более ясному оформлению первосвященнического служения епископа. Церковное сознание вбирает из иудейского сакрального устройства только идею особого первосвященства, как Божьего установления. Первосвященническое служение рассматривается, как особое служение, восходящее ко Христу через апостолов. Учение о первосвященстве епископов встречается с учением о «diadoch». В результате этой встречи окончательно закрепляется учение о первосвященстве, которым Христос облек апостолов. От них оно перешло в порядке преемства к епископам. Это была новая форма учения о христианском первосвященстве по сравнению с топологическим учением Игнатия. Последнее не удержалось в истории, так как не удержалась его евхаристическая экклезиология. Учение о Церкви отрывается от Евхаристии, а потому и учение о первосвященстве епископа отходит совершенно от своих евхаристических основ. Первосвященническое служение не обуславливается больше Евхаристией. Тем не менее, содержание учения остается неизменным, пока оно не теряет своей связи со священством всего народа Божьего. Оно рассматривается, как особое служение внутри священства народа. Школьное богословие поставило его вне народа Божьего, т. к. оно сконструировало все служение священства по образцу ветхозаветного, которое принадлежит только особо поставленным лицам. В результате народ Божий оказался лишенным служения священства, на которое каждый член Церкви поставляется в таинстве приема в Церковь.

III. ПЕРЕМЕНЫ В ЦЕРКОВНОЙ ЖИЗНИ, ВЫЗВАННЫЕ ПРЕВРАЩЕНИЕМ СТАРЕЙШЕГО ПРЕСВИТЕРА В ЕПИСКОПА

1.Процесс превращения старейшего пресвитера в епископа происходил незаметно, так что церковное сознание на первых порах могло даже не заметить эту перемену. Никакого разрыва в церковной жизни не происходило: старое переходило в новое, продолжая сохраняться в этом новом. Поэтому в ней не происходило никакого кризиса, а еще меньше революции. Будучи по существу одним из самых значительных процессов в церковной жизни, он вызвал в ней гораздо меньше потрясений, чем другие процессы, менее важные и имевшие меньше последствий. В момент установления епископского служения церковная жизнь продолжала оставаться такой же, какой она была раньше. Первосвященническое служение возникло из места, занимаемого старейшим пресвитером, а это место оставалось прежним. Как и раньше, епископ восседал на центральном месте в Евхаристическом собрании, а пресвитеры оставались на своих местах. Порядок Евхаристического собрания оставался тем же, что был раньше. Как раньше старейший пресвитер, епископ священнодействовал совместно со всем народом, который первоначально ничего не потерял из своего служения. Царственно–священническое достоинство членов народа Божьего начинает ослабляться не тогда, когда появляется учение о первосвященническом служении епископа, а когда появляется учение о священстве пресвитеров. Пока епископ остается единственным первосвященником, священство народа сохраняет свое значение и всю свою силу. Народ не может священнодействовать без епископа, но и епископ не может быть «устами церкви» без народа. Первосвященство епископа охраняло священство народа, и священство народа создавало первосвященство епископа.

2. Если в самом начале первосвященническое служение старейшего пресвитера, через это ставшего епископом, не внесло заметных изменений в церковную жизнь, то тем не менее, оно было началом глубоких перемен в догматическом сознании, а затем и в самой церковной жизни. Первоначальное христианство несло в себе возможность появления епископского служения, а появившееся служение само по себе в силу своей внутренней логики определило все его дальнейшее развитие, которое не во всем и не всегда соответствовало тому, что содержала первоначальная церковь. Епископ, как раньше старейший пресвитер, остался предстоятелем Евхаристического собрания, но здесь очень скоро произошло первое и существенное изменение. Через занятие центрального места в Евхаристическом собрании, старейший пресвитер становился старейшим священником в среде народа священников. Это последнее его старейшинство всецело обуславливалось его старейшинством в среде предстоятелей: он потому был старейшим священником, что он был старейшим пресвитером. Его служение священства в Евхаристическом собрании, выражающее служение священства народа, вытекало из его служения предстоятельства. Когда епископ сделался носителем особого служения первосвященства, установленного Христом, то взаимоотношение между предстоятельством и священством становится обратным тому, что было раньше. Только тот, кто имел харизму первосвященства мог занять в Евхаристическом собрании место, которое занимал Христос на Тайной вечери, впервые занятое ап. Петром в Иерусалимской церкви. Как первосвященник, епископ был предстоятелем местной церкви. Получая в особом поставлении харизму первосвященства, епископ тем самым приобретал предстоятельствование в той церкви, для которой он поставлялся епископом