Цепь преступлений в Бландингском замке - [17]

— Я пришел попрощаться, леди Констанция, — сказал он. Мало нашлось бы на свете заявлений, которые отвлекли бы в эту минуту леди Констанцию от тягостных раздумий, но это — отвлекло. Она перестала быть дамой, поглощенной драмой на охоте, и со страхом взглянула на него.

— Попрощаться?

— Попрощаться.

— Но мистер Бакстер, я надеюсь, вы не покидаете нас?

— Именно покидаю.

Руперт Бакстер в первый раз соизволил заметить, что девятый граф Эмсворт находится в комнате.

— Я не намерен, — сказал он, — оставаться в доме, где моя главная обязанность заключается, по-видимому, в том, чтобы служить мишенью для лорда Эмсворта и его духового ружья.

— Что?!

— Именно так.

В молчании, которое последовало за этими словами, Джейн еще раз бросила на дядю подбадривающий взгляд, который говорил: «Будьте непреклонны!» К ее величайшему удивлению, она заметила, что в напоминании не было нужды. Лорд Эмсворт и без того был тверд. Лицо его было спокойно, глаза смотрели прямо, даже пенсне не дрожало.

— Этот малый свихнулся, — сказал лорд Эмсворт ясным, звучным голосом. — Совершенно свихнулся. Я всегда говорил, что он того. Мишенью для моего духового ружья? Ха! Хо! О чем он болтает?

Руперт Бакстер задрожал от ярости. Его очки полыхали огнем.

— Вы станете отрицать, что стреляли в меня, лорд Эмсворт?!

— Конечно стану.

— Может быть, вы станете отрицать, что признались этой леди, когда были вместе с ней в кабинете, что стреляли в меня?

— Конечно стану.

— Вы говорили мне, что стреляли в мистера Бакстера? — спросила Джейн. — Что-то не припомню.

— Конечно, я этого не говорил.

— Я так и думала. Я бы запомнила.

Руперт Бакстер воздел руки к потолку, как бы призывая небо к справедливому суду.

— Вы лично признались мне в этом. Умоляли никому об этом не говорить. Пытались замять дело, предложив мне место секретаря, и я согласился. В тот момент я готов был полностью забыть происшедшее. Но не прошло и получаса…

Лорд Эмсворт поднял брови.

— Это удивительно, — сказала Джейн.

— Чрезвычайно, — сказал лорд Эмсворт.

Он снял пенсне и начал протирать его, говоря примирительным тоном. Нов его манерах, несмотря на примирительный тон, чувствовалась решительность.

— Бакстер, мой дорогой юноша, — сказал он, — всему этому можно найти только одно объяснение. Это именно то, о чем я вам говорил. У вас опять начались галлюцинации. Я никогда не говорил вам ни слова о том, что я стрелял в вас. Я никогда не говорил моей племяннице ни слова о том, что стрелял в вас. Зачем бы я стал об этом говорить, если я этого не делал? Что же касается того, что я предложил вам место секретаря, абсурдность этого утверждения бросается в глаза. Ничто на свете не заставило бы меня вновь взять вас в секретари. Я не хочу ранить ваши чувства, но я бы скорее согласился околеть в канаве. А теперь послушайте, мой дорогой Бакстер, я дам вам хороший совет. Оседлайте ваш мотоцикл и продолжайте свое путешествие по Англии с того места, на котором вы его прервали. И скоро вы увидите, что свежий воздух сделает чудеса с вашим помешательством. Через день или два вы забудете, что…

Руперт Бакстер повернулся и пошатываясь вышел из комнаты.

— Мистер Бакстер! — вскричала леди Констанция.

Ее намерения бежать за этим субъектом и умолять его продолжать отравлять своим дьявольским присутствием мирную жизнь Бландингского замка было настолько очевидным, что лорд Эмсворт не колебался.

— Конни!

— Но Кларенс!

— Констанция, ты останешься там, где стоишь. Ты не сделаешь ни шага.

— Но Кларенс!

— Ни единого шага. Ты меня слышишь? Пусть линяет отсюда!

Леди Констанция была в нерешительности. Но тут она вдруг встретила прямой залп направленного на нее пенсне, и это подействовало так, словно в нее, как в Руперта Бакстера, ударила пуля. Она рухнула в кресло и сидела там, с безнадежным видом вертя кольца на своих пальцах.

— Да, между прочим, Конни, — сказал лорд Эмсворт, — я хотел тебе сказать. Я дал этому малому, Аберкромби, место, о котором он просил. Я тщательно все обдумал и решил написать ему пару строк о том, что в соответствии с нашей устной договоренностью я предлагаю ему место Симмонса. Я сделал кое-какие запросы и нашел, что он надежный парень.

— Он милашка, — сказала Джейн.

— Ты слышишь? Джейн говорит, что он милашка. Как раз такой парень, какой нужен для этого места.

— И мы теперь поженимся.

— И они теперь поженятся. Прекрасная партия, тебе не кажется, Конни?

Леди Констанция молчала. Лорд Эмсворт немного возвысил голос.

— Тебе не кажется, Конни?

Леди Констанция подскочила в своем кресле, как будто она услышала трубу Судного дня.

— Конечно, — сказала она, — да, конечно.

— Правильно, — сказал лорд Эмсворт. — А теперь я пойду и поговорю с Биджем.

В кладовой, печально глядя на двор конюшни, сидел Бидж, дворецкий, потягивая из стакана портвейн. В моменты душевной депрессии портвейн был для Биджа тем же, чем Уиффи для его работодателя, или, как мы теперь с прискорбием должны уточнить, его бывшего работодателя. Он искал в своем портвейне прибежища, когда жизнь сурово с ним обходилась, и никогда ранее жизнь не обходилась с ним так сурово, как сейчас.

Сидя здесь, в своей кладовой, в кладовой, которая скоро больше его не увидит, Бидж пребывал в глубоком отчаянии. Он скорбел, как некий свергнутый монарх, говорящий последнее «прости» своему былому величию перед отправкой в изгнание. Жребий был брошен. Наступил финал. Восемнадцать лет, восемнадцать счастливых лет он был на службе в Бландингском замке, и теперь он покидает его, чтобы никогда не возвращаться. Неудивительно, что он потягивал портвейн. Более слабый человек лакал бы бренди.