Цепь: Цикл новелл: Звено первое: Жгучая тайна; Звено второе: Амок; Звено третье: Смятение чувств - [107]
Голос его вдруг зазвучал сипло, и он сделал рукой движение, словно хотел кого-то сокрушить.
— Тут… стоял один официант… скверный, низкий человек… Он подумал, что я пьян, потому что я безумствовал, и плясал, и валился со стула от смеха… между тем как я только был счастлив… о, так счастлив… и вот… когда я заплатил, он дал мне на двадцать франков меньше сдачи… Я на него накричал и потребовал остальное… Он смутился и положил золотую монету на стол… Тогда… тогда она вдруг резко расхохоталась… Я вытаращил на нее глаза, но это было другое лицо… сразу оно стало глумливым, черствым и злым… «Какой ты все еще точный… даже в день нашего примирения!» — сказала она так холодно, так резко… так жалостливо… я испугался и проклинал свою мелочность… старался опять развеселиться… Но ее веселье исчезло… умерло… Она потребовала отдельную комнату себе… чего бы я ни сделал для нее… и я лежал ночью один и думал только о том, что бы ей купить на следующее утро… как бы ее задарить… показать ей, что я не скуп… никогда по отношению к ней скупиться не буду. И наутро я вышел из гостиницы, купил ей браслет, рано утром, и когда вошел к ней в комнату… комната была пуста… совсем как в тот раз. И я знал, на столе должна быть записка… Я убежал и молился Богу, чтобы это оказалось неправдой… но… но… записка все-таки оказалась на столе… И я прочел…
Он запнулся. Я невольно остановился и смотрел на него. Он понурил голову. Потом хрипло прошептал:
— Я прочел… «Оставь меня в покое. Ты мне противен…»
Мы пришли в гавань, и вдруг в тишине зашумело гневное
дыхание надвигавшегося прибоя. С горящими глазами, как большие черные звери, лежали там корабли, одни вблизи, другие далеко, и откуда-то доносилась песня. Все было неразличимо, и все же многое чувствовалось, чудовищный сон и тяжелые грезы города… Рядом с собою я ощущал тень этого человека, она призрачно подергивалась у меня перед ногами, то растекаясь, то стягиваясь в блуждающем свете тусклых фонарей… Я не находил никаких слов, ни в утешение, ни в виде вопроса, но молчание его словно прилипало ко мне, давило меня неясной тяжестью. Вдруг он схватил меня трепетно за руку.
— Но я не уеду отсюда без нее… Спустя несколько месяцев я опять ее разыскал… Она меня терзает, но я не потеряю сил… Я заклинаю вас, сударь, поговорите с нею… Она должна быть моей, скажите ей это… меня она не слушает… Я больше так жить не могу… Я не могу больше видеть, как мужчины приходят к ней… и ждать снаружи перед домом, пока они выйдут опять… пьяные, веселые… Вся улица уже знает меня… они смеются, когда видят меня… я от этого схожу с ума… и все же каждый вечер опять прихожу истою… Сударь, заклинаю вас… поговорите с нею… Я ведь не знаю вас, но сделайте это во имя милосердного Бога… поговорите с ней…
Я невольно постарался высвободить свою руку. Мне было страшно. Но когда он почувствовал, что я отгораживаюсь от его горя, то упал вдруг посреди улицы на колени и обхватил мои ноги.
— Я заклинаю вас, сударь… Вы должны с ней поговорить… Вы должны… иначе… иначе случится нечто страшное… Я истратил все свои деньги, разыскивая ее, и здесь ее не оставлю… живой не оставлю… Я купил себе нож… У меня есть, сударь, нож… Я ее не оставлю тут… живой… Я не вынесу этого… Поговорите с нею, сударь…
Он корчился передо мной в неистовстве. В этот миг двое полицейских проходили по улице. Я его насильно поднял. С минуту он смотрел на меня оторопело. Потом сказал совсем другим, сухим голосом:
— Сверните по этой улице налево. Там ваша гостиница.
Еще раз уставился он на меня глазами, в которых зрачки
словно расплавились в чем-то ужасающе белом и пустом. Потом исчез.
Я закутался в свой плащ. Меня знобило. Только усталость чувствовал я, дурман, бесчувственный и черный, — блуждающий багряный сон. Я хотел собраться с мыслями и все это обдумать, но всякий раз во мне поднималась и уносила меня эта черная волна утомления. Я добрел до гостиницы, свалился на кровать и заснул, тупо, как животное.
На следующее утро я уже не знал, что было явью в пережитом, что сном, и во мне что-то противилось тому, чтобы в этом разобраться. Проснулся я поздно, чужой в чужом городе, и пошел осмотреть одну церковь, которая славится древней мозаикой. Глаза мои не воспринимали того, что видели, все явственнее вспоминалась встреча минувшей ночью, и меня непреодолимо повлекло в тот переулок, к тому дому. Но эти странные улицы живут только по ночам, днем они носят серые, холодные маски, под которыми узнать их может только посвященный. Я не нашел этого переулка. Усталый и разочарованный, вернулся я домой, преследуемый образами бреда или воспоминаний.
В девять часов вечера уходил мой поезд. С грустью покидал я город. Носильщик поднял на плечи мой багаж и, шагая передо мной, понес его к вокзалу. И вдруг на одном перекрестке какая-то сила заставила меня остановиться: я узнал поперечную улицу, ведшую к тому дому, велел носильщику подождать и пошел — между тем как он улыбался с изумлением сначала, а потом с наглой фамильярностью — еще раз взглянуть на этот страшный переулок.
Было темно, темно, как вчера, и в тусклом свете луны поблескивали стекла того дома. Еще раз хотел я подойти поближе; в это время вынырнула из мрака фигура. С ужасом узнал я того, кто стоял на пороге и делал мне знаки, чтобы я приблизился. Мне сделалось жутко, я быстро ушел из малодушного опасения, как бы не ввязаться в какое-нибудь приключение и не опоздать на поезд.
Литературный шедевр Стефана Цвейга — роман «Нетерпение сердца» — превосходно экранизировался мэтром французского кино Эдуаром Молинаро.Однако даже очень удачной экранизации не удалось сравниться с силой и эмоциональностью истории о безнадежной, безумной любви парализованной юной красавицы Эдит фон Кекешфальва к молодому австрийскому офицеру Антону Гофмюллеру, способному сострадать ей, понимать ее, жалеть, но не ответить ей взаимностью…
Самобытный, сильный и искренний талант австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) давно завоевал признание и любовь читательской аудитории. Интерес к его лучшим произведениям с годами не ослабевает, а напротив, неуклонно растет, и это свидетельствует о том, что Цвейгу удалось внести свой, весьма значительный вклад в сложную и богатую художественными открытиями литературу XX века.
Книга известного австрийского писателя Стефана Цвейга (1881-1942) «Мария Стюарт» принадлежит к числу так называемых «романтизированных биографий» - жанру, пользовавшемуся большим распространением в тридцатые годы, когда создавалось это жизнеописание шотландской королевы, и не утратившему популярности в наши дни.Если ясное и очевидное само себя объясняет, то загадка будит творческую мысль. Вот почему исторические личности и события, окутанные дымкой загадочности, ждут все нового осмысления и поэтического истолкования. Классическим, коронным примером того неистощимого очарования загадки, какое исходит порой от исторической проблемы, должна по праву считаться жизненная трагедия Марии Стюарт (1542-1587).Пожалуй, ни об одной женщине в истории не создана такая богатая литература - драмы, романы, биографии, дискуссии.
В новелле «Письмо незнакомки» Цвейг рассказывает о чистой и прекрасной женщине, всю жизнь преданно и самоотверженно любившей черствого себялюбца, который так и не понял, что он прошёл, как слепой, мимо великого чувства.Stefan Zweig. Brief einer Unbekannten. 1922.Перевод с немецкого Даниила Горфинкеля.
Всемирно известный австрийский писатель Стефан Цвейг (1881–1942) является замечательным новеллистом. В своих новеллах он улавливал и запечатлевал некоторые важные особенности современной ему жизни, и прежде всего разобщенности людей, которые почти не знают душевной близости. С большим мастерством он показывает страдания, внутренние переживания и чувства своих героев, которые они прячут от окружающих, словно тайну. Но, изображая сумрачную, овеянную печалью картину современного ему мира, писатель не отвергает его, — он верит, что милосердие человека к человеку может восторжествовать и облагородить жизнь.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Основой трехтомного собрания сочинений знаменитого аргентинского писателя Л.Х.Борхеса, классика ХХ века, послужили шесть сборников произведений мастера, часть его эссеистики, стихи из всех прижизненных сборников и микроновеллы – шедевры борхесовской прозыпоздних лет.
Герра Оберайта давно интересовала надпись «Vivo» («Живу») на могиле его деда. В поисках разгадки этой тайны Оберайт встречается с другом своего деда, обладателем оккультных знаний. Он открывает Оберайту сущность смерти и открывает секрет бессмертия…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В восьмой том Собрания сочинений вошли произведения: «Мария Стюарт» — романизированная биография несчастной шотландской королевы и «Вчерашний мир» — воспоминания, в которых С. Цвейг рисует широкую панораму политической и культурной жизни Европы конца XIX — первой половины XX века.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (18811942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В пятый том Собрания сочинений вошли биографические повести «Борьба с безумием: Гёльдерлин, Клейст Ницше» и «Ромен Роллан. Жизнь и творчество», а также речь к шестидесятилетию Ромена Роллана.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В третий том вошли роман «Нетерпение сердца» и биографическая повесть «Три певца своей жизни: Казанова, Стендаль, Толстой».
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881-1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В седьмой том Собрания сочинений С. Цвейга вошли критико-биографические исследования «Марселина Деборд-Вальмор» и «Мария Антуанетта» — психологический портрет королевы на фоне событий Великой французской революции.