«Центурионы» Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI в. - [31]
В итоге 25 июня Иван Грозный дал отбой тревоге и, «на Поле не пошел», отозвал Н.В. Шереметева и, оставив на берегу воевод с ратниками «для малых людей приходу», уехал в Зарайск помолиться святому Николе Зарайскому в благодарность за избавление от нашествия иноплеменных.
Для крымского же «царя» беспокойства на этом не окончились. Дьяк Ржевский в сентябре вернулся в Путивль, на обратном пути побив и разогнав несколько мелких татарских отрядов («в станицах человек по сту и по полтораста, а с иными двесте, а с иными по пятидесят»>247), на свой страх и риск решивших попытаться счастья в охоте за ясырем на государевой «украйне». Взятые им с бою девять «языков» были присланы в Москву, где показали, что-де «крымской царь был в собраньи, а блюлся приходу царя и великого князя и ныне людей роспустил, а сам пошел в Крым»>248.
Подводя итоги рейда Матвея Ржевского в низовья Днепра весной – летом 1556 г., можно смело утверждать, что его действия, поддержанные украинскими казаками, имели большие последствия. Прежде всего, хан был вынужден отказаться от намерений совершить набег на «государеву украйну» и укрыться в Крыму. Кроме того, появление русских служилых людей в низовьях Днепра способствовало тому, что черкасский и каневский староста князь Д.М. Вишневецкий перешел на службу к Ивану Грозному. Посланный князем атаман Михаил Еськович, ходивший вместе со Ржевским под Ислам– Кермен и Очаков, бил челом государю, «чтобы его (Вишневецкого, а вместе с ним и его казаков. – В. П.) государь пожаловал, а велел себе служить, а от короля из Литвы отъехал и на Днепре на Кортицком (на той самой знаменитой Хортице. – В. П.) острову город поставил против Конскых вод у крымских кочевищ»>249. Иван, естественно, не мог отказаться от такого шанса заполучить на свою службу знатного литовского аристократа и вместе с ним удобную базу для организации новых набегов на владения крымского хана и отправил на Хортицу своих детей боярских А. Щепотева и Н. Ртищева «с опасною грамотою и з жалованием». Ну а пока Михаил Еськович ездил в Москву, а потом возвращался обратно вместе с московскими посланцами, Вишневецкий со своими людьми 1 октября 1556 г. напал на Ислам-Кермен, «людей побил и пушки вывез к собе на Днепр во свой город»>250.
И еще один очень важный момент. В конце 1556 г. в Москву прибыло из Крыма ханское посольство с купцами и отпущенными «на окуп» попавшими в плен в сражении под Судьбищами в 1555 г. русскими детьми боярскими. В своей грамоте, переданной Ивану гонцом, Девлет-Гирей писал, что-де «он всю безлепицу отставил, а царь бы и великий князь с ним помирился крепко, и послов бы промеж собою добрых послати, которые бы могли промеж их любовь зделати, и было бы кому верити»>251.
Причины такого миролюбия хана стали ясны после того, как царем была прочитана грамота русского посла в Крыму Ф. Загряжского. Он сообщал, что хан все лето просидел в своем улусе, ожидая нападения Ивана (оказывается, Девлет-Гирей очень болезненно воспринял одну только угрозу своему «юрту» со стороны насчитывавшего явно менее тысячи ратных людей отряда Ржевского), и просил помощи у турецкого султана Сулеймана I, но ее так и не получил. Более того, Вишневецкий взял у него Ислам-Кермен, а горский князь Сибок «з братьею», что приезжал в Москву бить челом в русское подданство, отнял у Девлет-Гирея два городка на Кубани. И если верить приехавшему в Москву «из Нагаи» царевичу Тохтамышу, двоюродному брату незадачливого казанского «царя» Шах-Али, который много лет провел в Крыму, часть татарской аристократии, недовольная неудачными действиями Девлет-Гирея, даже хотела возвести на трон Тохтамыша, убив «царя». И хотя хан раскрыл заговор и «уберегся», а Тохтамыш, спасая свою жизнь, бежал из Крыма, новость о разногласиях внутри крымской правящей элиты выглядела весьма многообещающей>252.
И наконец, last but not least. В январе 1557 г. к ногаям было отправлено большое посольство, перед которым была поставлена задача добиться принесения бием Исмаилом и его мурзами шертной грамоты Ивану и заключения союза, острием направленного против Крыма. В частности, в наказе послам говорилось, что Исмаил и его мурзы должны знать – «государя нашего дорога найдена х Крыму Днепром, и та дорога добре добра (выделено нами. – В. П.). Возможно ею государю нашему всякое свое дело над Крымом делати, как хочет» и что теперь дело только за взаимной договоренностью о походе против Девлет-Гирея>253. Создается впечатление, что рейд Ржевского произвел на Ивана Грозного большое впечатление и, ободренный успехами бывшего стрелецкого головы, царь решил запустить наконец в действие «казанский» сценарий подчинения Крыма. Это впечатление еще более усиливается, если принять во внимание возведение в 1557 г. Псельского города на Пселе, располагавшегося примерно в 240 км южнее от Путивля. «Новый город на Псле» упоминается в разрядных книгах под 7066 (1557/58) г.>254 Однако очевидно, что он был поставлен раньше, раз в этом году туда были назначены воеводы, и к тому же он упоминается в послании Сигизмунда II Девлет-Гирею I в мае 1557 г.
