Центр Роста - [7]

Шаттен насмешливо фыркнул. Он ничего не ответил и отошел от борта, чтобы побродить среди лежаков для солнечного купания, расставленных в идеальном порядке. О'Шипки поцарапал ногтем спасательный круг, смутно чувствуя, как из глубин его души поднимается тоже нечто кругообразное, совершенное и законченное. Спасательный круг был расписан под змей, заглатывающих друг у друга хвосты; на змеях были начертаны символы Инь и Ян. Ян, как и положено, был красный, а Инь - синий.

- Шаттен! - окликнул он Шаттена. - Я хочу есть. Давайте лучше поищем кают-компанию. Или ресторан...

- Чего их искать, - сказал Шаттен, - я знаю, где это. Но там все закрыто, и таблички висят: проводится специальное мероприятие.

- Ну и люкс, - пробормотал О'Шипки. - Чует мое сердце, что о нашем благополучии позаботилось Агентство.

- Или Бюро, - согласился Шаттен, снимая и пробуя на вес огнетушитель. Смотрите, как все сверкает! Чистота! Полировка! Антисептика!

О'Шипки скривился:

- Я предпочел бы хаос, но чтобы с ужином... Наши службы взялись не за те роли. Пусть бы ваше Бюро занималось питанием, а наше Агентство, так уж и быть, уборкой.

Шаттен посмотрел в бинокль, любуясь закатным солнцем.

- Бросьте, дружище. Посмотрите, какой замечательный вид. Какая величественная панорама.

О'Шипки послушно уставился на сонное светило, невольно поддаваясь гармонии солнца и внутренних сфер, в которой снова каким-то боком участвовал спасательный круг. Он свесился за борт, и вдруг расхохотался:

- Шаттен! Оставьте в покое ваш закат, идите сюда. Посмотрите вниз. Что вы там видите?

- Ничего, - ответил тот после паузы. - Вижу воду. Вижу очаровательных Медуз. По-моему, рыбки играют. А вон бутылка плывет запечатанная. Еще одна... нет, это гигантская черепаха.

- Десять тысяч богов! Где шлюпки? Вы видите спасательные шлюпки?

- Не вижу, - озадаченно молвил Шаттен. - Шлюпок нет.

- Отлично. Еще чего нет?

- М-м... Я не могу судить с уверенностью, но нет и якоря.

- Молодец! Правильно. Он должен торчать вон оттуда, подальше. А он не торчит. Ну, а как называется наша ладья?

- Сдаюсь, - Шаттен поднял руки, его бинокль сиротливо повис. - В билете ничего не говорилось о названии судна.

- И неспроста, - подхватил О'Шипки. - Оно никак не называется. Подведем итог: без шлюпок, без имени, без якоря и без команды мы плывем... не возникает ли у вас желания, дорогой Шаттен, все же закончить эту фразу банальным "неизвестно куда, без цели и смысла"?

Шаттен-младший нахмурился.

- Мне кажется, любезный, что вы опять уселись на своего конька. Вы снова намекаете на загробное странствие, и в этом я с вами решительно не согласен...

- Да неужели? Ну так оно станет загробным, не тревожьтесь! Не сегодня, так завтра!

- Пассажиров просят проследовать в ресторан для приема вечернего ужина, - сказал громкоговоритель, которого путешественники сперва не заметили. Оба задрали головы и поняли, что звук шел из круглой штуковины, принятой поначалу за сложную корабельную деталь.

- Спасибо! - крикнул Шаттен, метя в штуковину. - Позволю себе напомнить, что ужины все вечерние, утренних не бывает.

- К сведению пассажиров и водоплавающих салаг, - безучастно ответил голос. - Наше плавучее средство находится под охраной сумеречных богов. Здесь все вечернее - ужины, завтраки и обеды. Пассажиров просят поторопиться.

- Ага, - Шаттен хлопнул спутника по спине. - Все не так грустно, дружище! Нам не дадут умереть с голоду, а это уже нечто.

- Да, - кивнул О'Шипки, - спасибо им. Но почему такая тайна? Мне хотелось бы взглянуть на руки поваров...

- Коков, - поправил его Шаттен.

- А?

- Коков, - повторил тот шелковым голосом. - Вы в море, дружище.

- Ах, да. Мне почудилось, будто вы предлагаете мне...

- Нет-нет, вы ошиблись.

По пути в ресторан довольный Шаттен-младший трещал без умолку:

- Вы плохо думаете о мире, О'Шипки. О людях вы думаете не лучше. Так нельзя. Все вам кажется мрачным и страшным. Такая позиция чревата трюизмами - море, загадочное судно, кровавое солнце, бесцельное плавание, рок и судьба, загробное царство. Потом идут обобщения и глобальные выводы: дескать, наш мир подобен этому неприглядному кораблю, порт прибытия неизвестен, все мы - игрушки, к чему наши мелкие страсти перед лицом божественной пустоты и простоты, но корабль плывет... я прав, согласитесь? Штампованное мышление. Вы насмотрелись старых фильмов, начитались высокопарной макулатуры... Тогда как сейчас нам дадут покушать.

- Заткнитесь, - оборвал его будущий полубог. - Еще неизвестно, что мы покушаем. Я готов к неприятностям, а что же вы? Вас можно взять голыми руками.

- Как давеча, на чердаке, - усмехнулся Шаттен, и О'Шипки, плюнув, ускорил шаг, обогнал компаньона и нырнул в один из многочисленных подвальчиков.

Ближайший ресторан находился на второй палубе. К их приходу табличку с напоминанием о мероприятии кто-то снял, дверь была гостеприимно распахнута. Пахло крабами, сыром и редкими белыми винами с экзотических виноградников. Шаттен-младший потянул носом:

- Что за роскошь! Теперь-то ваше настроение изменится к лучшему!

О'Шипки пришлось согласиться, что Шаттен прав. Среди сотни белоснежных столиков стоял один накрытый. Из серебряного ведра торчало горлышко бутылки, похожее на баранью ногу. В фруктовой вазе созрел и обложился бананами надменный ананас. На донышках огромных дегустационных бокалов краснели вина; в длинной селедочнице лежало нечто, нарезанное крупными ломтями и щедро пересыпанное зелеными радостями, виднелся только бессильный рот, в который была вставлена оливковая веточка. С потолка - а может быть, из-под пола растекался холодный джаз.