Ценою крови - [20]

— Да, конечно! Успокойся! Я все расскажу тебе потом.

Солей разделась и нырнула в теплую постель, благодаря Бога за то, что на этот раз сестра оставила ее в покое. Но заснуть ей так и не удалось. Прошло совсем немного времени, и дом начал просыпаться. Послышалось, тихое бормотанье, покашливание, шлепанье босых ног об пол.

Солей лежала в полумраке за занавеской.

— Благодарю тебя, пресвятая дева, — прошептала она и поднялась.

* * *

Несмотря на то что у нее был наметанный глаз, Барби была слишком занята, чтобы заметить перемену в поведении своей старшей дочери. А тихо всхлипывающая Мадлен была занята подготовкой к предстоящему отъезду — укладывала вещи. И только Даниэль, сгорая от любопытства, улучила наконец-то момент и, когда они шли к ручью за водой для стирки, задала вопрос, который прямо жег ей язык:

— Где вы провели ночь?

— В поле, — ответила Солей с вызовом, — но не надейся, что я тебе что-нибудь расскажу.

— Ты… — Даниэль осторожно подыскивала слова. — Реми любил тебя?

— Есть вещи, о которых не болтают, — с достоинством ответила Солей.

— Он любил, он любил тебя? — не унималась Даниэль. — Это же видно по твоему лицу, ты как-то особенно улыбаешься. Солей, на что это похоже? Ну, расскажи мне, пожалуйста. Мама не хочет говорить со мной о таких вещах, считает, что я еще ребенок, что мне еще расти и расти.

— Ты и есть ребенок. Ты еще слишком мата, чтобы знать такие вещи.

— О, ты тоже так считаешь! Ненавижу тебя! — Даниэль остановилась. — Ты идешь так, так… как будто тебе трудно ходить.

Солей старалась идти как обычно, но это удавалось ей с трудом, так как каждый шаг причинял боль. Не хватало только, чтобы это бросалось в глаза.

— Немного, но это скоро пройдет. Даниэль широко раскрыла глаза.

— Наверное, ужасно больно, когда… когда делаешь это?

Солей пыталась казаться невозмутимой, но в то же время еле сдерживалась, чтобы не поделиться с кем-нибудь переполнявшим ее ликованием.

— Чуть-чуть, — ответила она наконец.

— У тебя была кровь? Это так же, как рожаешь ребенка?

— Я никогда не рожала, откуда мне знать, как это бывает? Хотя не думаю, что это похоже. И хватит об этом. Послушай, если ты будешь так таращиться на меня, все наши догадаются об этом, а мне бы не хотелось. Сейчас мы принесем воду и поставим ее на огонь, а потом я собираюсь сказать маме, что мне нужно навестить Селест Дюбеи. Должна же я рассказать моей лучшей подружке о помолвке, хотя свадьбу и отложили до весны. А если ты скажешь кому-нибудь хоть слово, смотри у меня…

— Я никому ничего не расскажу, — обиделась Даниэль. — Вы все считаете меня ребенком.

Барби без возражений отпустила Солей. Тем более что все ее мысли были заняты предстоящим отъездом сына и невестки.

— Луи говорит, что они уедут завтра на рассвете.

— Знаю, я вернусь и помогу тебе с ужином. Селест хлопотала на кухне и приветствовала подругу с радостным изумлением.

— Заходи, я приготовлю тебе чай. Мама пошла к мадам Трудель посмотреть новорожденного. Ты уже видела его?

— Нет, — Солей села и принялась за горячий чай с медом. Она колебалась, не зная, с чего начать разговор, но Селест опередила ее:

— Я слыхала, что Реми очень выручил вас с уборкой сена. Он даже ночевал там, чтобы не ходить туда-сюда к Труделям и обратно, — ее глаза выражали живой интерес.

— Да, и он сделал мне предложение.

Селест прямо ахнула и уронила нож, которым крошила овощи. Она крепко обняла подругу.

— Солей, господи! Я видела, что он просто обалдел от тебя. Я поняла это, когда он выбрал тебя на танцах!

— Ну да, конечно! — сказала Солей, прихлебывая чай. — Папа совсем не в восторге от него. Он хочет, чтобы мы подождали до весны.

Селест была поражена.

— Но почему? О, Солей, какая жалость! Как Реми воспринял это?

— Он сказал, что отец прав. Он ушел сегодня утром на рассвете и сказал, что вернется весной. — Она храбрилась, но губы у нее дрожали.

Селест забыла о своей готовке, опустилась на ближайшую скамью и взяла Солей за руки.

— Он ушел? Уже? О, Солей, твое сердце, наверное, разбито?

— Я так боюсь, мне никогда не было так страшно, никогда, — призналась Солей. — Но что делать, папа против. Он говорит, что Реми не крестьянин, не рыболов, а охотник, уходит надолго и далеко. Если бы он согласился помогать папе обрабатывать землю, тогда мы обвенчались бы сразу.

Селест недоумевала.

— Но почему? Почему вам нужно ждать до весны? Ведь вой отец не запретил вам жениться.

— Он надеется, что, если мы не будем долго видеться, я передумаю. Вдруг появится кто-то, кто займет место Реми, какой-нибудь человек, которому не надо будет скитаться, и он с удовольствием останется в Гран-Пре. Тогда мне не придется куда-либо уезжать! Но этого не случится, — твердо сказала Солей. — Не будет никого другого! Я чувствую себя так, как будто мы уже женаты!

У Селест мгновенно изменилось выражение лица.

— Так вы с ним… — В отличие от Даниэль она не стала ничего выспрашивать, но Солей не собиралась от нее что-либо скрывать. Ведь Селест была ее лучшей подружкой и знала о ней гораздо больше, чем сестра.

— Да, — тихо призналась Солей, одновременно плача и смеясь. — Поклянись, что никому не расскажешь! Мы провели всю ночь вместе, и это было чудесно. И когда он вернется весной, мы попросим отца Кастэна обвенчать нас сразу же, как только будет объявлено о нашей помолвке.