Цена желания - [20]

Общение с Кириллом свелось к разговорам по телефону, когда говорил в основном он, а она только молча слушала. Лишь изредка отзывалась, чтобы он понял, что она все еще на линии. Софья Львовна заметила, что дочь стала проводить вечера в своей комнате, но не стала допытываться о причинах добровольного уединения. Она понимала, что в отношениях с мужчинами могут быть не только светлые, радостные дни. Наверное, девочка поссорилась со своим возлюбленным. Материнское сердце сжималось, глядя в потемневшие, потерявшие задорный блеск глаза дочери. Так хотелось сделать что-то для нее, но пока самым реальным казалось не мешать ей приводить в порядок свой внутренний мир. Ведь именно покоя и одиночества искала Ляля в своей комнате. Закрывая за собой дверь, она отгораживалась ото всех, и даже Маринкино общество в эти дни действовало на нее удручающе. Алисе казалось, что подруга давно ожидала именно такого исхода и могла бы предупредить, открыть ей глаза. Так хотелось переложить на другие плечи ответственность за происходящее. Но, положа руку на сердце, Алиса понимала, что не стала бы никого слушать. Она восприняла бы любые выпады в сторону Кирилла как вмешательство в ее личную жизнь и отнеслась бы к ним негативно. Теперь все постепенно становится на свои места. Три месяца она была любовницей мужчины, которому нравилось проводить время с молоденькой, раскрепощенной девушкой. Он и дальше готов к таким отношениям – ничего больше. Он дал ей это понять в последнем телефонном разговоре.

– Котенок, я прошу тебя отнестись к случившемуся, как к необходимому опыту, очередной ступени взросления. Подумай и скажи откровенно: нужен ли тебе сейчас ребенок? Ты только на втором курсе института. Начнутся пеленки, распашонки, бессонные ночи… Ты готова к этому? – Момент создания семьи по-прежнему отсутствовал в его монологах. – Мы будем осторожнее. Я не могу долго говорить, когда не слышу никакой реакции в ответ. Не молчи.

– Я все поняла, – наконец произнесла Алиса, автоматически скручивая и раскручивая длинный телефонный провод. – Когда?

Она задала вопрос, зажмурив от страха глаза. Она спрашивала об этом каждый день. И чем мучительнее было скрывать свои проблемы от близких, тем тяжелее было ожидание дня избавления от бремени. И услышав в ответ: «В это воскресенье», почувствовала неимоверно быстрое биение сердца.

Она никогда не забудет этот выходной день. Ярко светило солнце, бабье лето еще не настало, но казалось, что не осень, а именно оно было в разгаре. Но Алисе было не до романтических красот природы. Она встала рано. Привычно выглянула из окна, отметив, что на улице немноголюдно. Потом зашла в родительскую спальню. Потихоньку, чтобы не разбудить отца, подошла к маме и поцеловала ее в щеку. От легкого, неожиданного прикосновения та проснулась и удивленно уставилась на дочь.

– Я на ранний пикник, очень ранний, но очень долгий. Не волнуйтесь, я под надежной охраной. – И прежде чем Софья Львовна смогла что-то ответить, снова поцеловала ее, сделав знак не шуметь.

За углом дома ее ждала машина Кирилла. Он, как обычно, поприветствовал ее. Поцелуй показался Алисе неприятно влажным, вызвал чувство брезгливости. Она села на сиденье рядом с ним, не замечая, что непроизвольно отодвигается на максимально возможное расстояние. Заметив это, Кирилл съязвил:

– Ты решила выдавить дверь? – Алиса в ответ подняла брови. Она только теперь ощутила холод стекла, к которому прижалась щекой.

Дорога заняла минут десять. Выехав из центра, они свернули в направлении высотного микрорайона. В Горинске такие похожие друг на друга скопления домов называли «спальным мешком». Высотки-близнецы встречали Алису безмолвием и блеском закрытых окон. Они подъехали к последнему подъезду одной из серых многоэтажек. Девушка запрокинула голову, зачем-то считая этажи: «…четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать». Кирилл, докуривая сигарету, молча следил за нею.

– Тебе вот сюда, на седьмой этаж. Квартира направо от лифта, красный звонок.

– Откуда ты знаешь, какой там звонок? – вдруг спросила Алиса.

– Во-первых, это мой хороший знакомый, а вовторых, накануне я расплатился с ним за услугу, – едва подавляя раздражение, ответил Кирилл.

– Сколько?

– О чем ты говоришь?

– Сколько это стоит? – поджав губы, спросила Алиса.

– Ляля, прошу тебя, не надо.

– Просто ответь, – настаивала девушка.

– Семьдесят пять рублей, – выдохнул Кирилл, присаживаясь на скамейку возле подъезда.

– Недешево.

– Квалифицированная работа должна хорошо оплачиваться. Элементарная логика. Надеюсь, наше здравоохранение когда-нибудь придет к этому элементарному выводу.

– Не знала, что тебя волнуют проблемы глобального масштаба.

– Ляля, сейчас не время пускать в ход шпильки. Тебя проводить?

– Не надо. – Алиса начала подниматься по ступенькам крыльца.

– Я буду ждать тебя здесь.

Она оглянулась на Кирилла, привычным жестом прикурившего очередную сигарету. Она пыталась понять, что чувствует сейчас к нему: ничего, кроме равнодушия. Алиса схватилась за перила. Ей захотелось убежать отсюда, но это никак не решит проблемы. Как раньше они с девчонками шутили: не рассосется. Алиса зашла в подъезд и, подойдя к лифту, нажала кнопку вызова. Еще несколько мгновений отделяют ее от того, за что она была готова осуждать легкомысленных девчонок. Она заранее клеймила их за то, что это произошло с ними. Никакой жалости, сочувствия, понимания. О таких она говорила: «Допрыгались». Теперь она попадала в их ряды.