Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему - [109]
Когда новый закон о банкротстве был принят, имущественные права изменились, но способом, который приносит пользу банкам. На тот момент, когда заёмщики несут свой долг, более гуманный закон о банкротстве даёт им шанс на свежий старт, если бремя долга становится слишком обременительным. Банки не жаловались на это изменение в имущественных правах; в конце концов, они это даже громогласно продвигали. Когда дела начинают идти в другую сторону, конечно, владельцы имущества жалуются, что правила игры изменились на полпути, и требуют компенсации537.
Программа студенческих займов
Мы видели ранее, что неравенство в Соединённых Штатах сильно возросло и, скорее всего, будет продолжать расти. Одна из причин – растущее неравенство возможностей, относящееся частично к образовательным возможностям. Молодые люди и их родители знают о важности образования, но мы создали систему, где стремление к образованию на самом деле может привести к большему неравенству. Одна причина для этого заключается в том, что в течение последних 25 лет штаты прекратили поддержку высшего образования538. Эта проблема возросла в период рецессии.
Другая причина заключается в том, что стремящиеся к образованию студенты попадают в более сильную задолженность539. Закон о банкротстве 2005 года сделал невозможным для студентов списание их студенческих долгов даже в случае банкротства540. Это лишило банки и коммерческие школы, с которыми они работают, любой мотивации обеспечивать образование, которое принесет отдачу541. Даже если образование бесполезно, заемщик по-прежнему остаётся на крючке. А ведь для многих студентов образование часто практически бесполезно. Около 80 % студентов не получают высшего образования542, и реальные финансовые выгоды от образования приходят только после завершения программ – и даже тогда они могут не материализоваться. Но о заговоре между коммерческими школами (большинство принадлежит частично или в большей части фирмам Уолл-стрита) и коммерческими банками студентов никто не предупреждал. Вместо известного слогана «удовлетворение гарантировано или возвращаем деньги» реальность предлагает другой – это «неудовлетворенность практически гарантирована, но вы будете обременены этими долгами до конца своей жизни». Ни школы, ни кредиторы не говорят: «Вы практически точно не найдете хорошей работы, той, о которой мечтаете. Мы эксплуатируем ваши мечты; мы не выполняем наши обещания». Государство предложило было стандарты – школы могут претендовать на государственно гарантированные займы в том случае, если существует адекватный процент завершения образования с достаточным удовлетворением студентов, по крайней мере с достижением установленного минимального количества студентов, получающих работу, которую им обещали. Однако школы и банки стали отбиваться, в основном – успешно.
Это не было бы так, если правительство пыталось бы регулировать частную индустрию, которая, казалось бы, работает хорошо сама по себе (через частичную эксплуатацию бедных и менее информированных). Коммерческие школы существуют в основном с подачи федерального правительства. Школы в индустрии образования с 30-миллиардным годовым доходом получают не менее 90 % своего дохода от федеральных программ студенческих займов и федеральной помощи. Они наслаждались более чем $26 миллиардами, которые получали от федерального правительства; этих денег было достаточно, чтобы сделать их ценными для огромных инвестиций в лоббирование и пожертвования на кампании, обеспечивающие то, что они не понесут ответственности543.
В случае студенческих займов банки годами умудрялись получать вознаграждение с минимальным риском: во многих случаях государство обеспечивало займы; в других тот факт, что долг по займу никогда не может быть списан – вспомним закон о банкротстве, – делает их более безопасными, чем другие займы подобных лиц. Однако процентная ставка, которая предлагалась студентам, была несоразмерна этим рискам: банки использовали программы студенческих займов (особенно тех, что гарантированы государством) как лёгкий источник денег – настолько, что когда государство уменьшило программу в 2010 году, государство и студенты могли между собой положить в карман десятки миллиардов долларов, которые прежде уходили банкам544.
Америка задает шаблон
Ростовщичество (установка запредельных процентных ставок)545, разумеется, не ограничено Соединёнными Штатами. Фактически по всему миру бедные тонут в долгах в результате распространения того самого неконтролируемого капитализма. У Индии был собственный вариант ипотечного кризиса: широко успешные схемы микрокредитов, предоставлявшие займы бедным фермерам, превратили их жизнь в кошмар, как только была учуяна прибыль. Изначально разработанные в Бангладеше Мухаммадом Юнусом (Muhammad Yunus), создателем «Сельского банка» (Grameen Bank), и сэром Фазле Хасаном Абедом (Fazle Hasan Abed), создателем Международной организации развития BRAC, микрокредитные схемы изменили миллионы жизней, давая самым бедным (кто никогда не пользовался услугами банков) доступ к небольшим займам. Женщины были главными получателями выгоды. Получив разрешение растить цыплят и вовлекаться в другую продуктивную деятельность, они стали способны улучшить стандарты жизни своих семей и своих общин. Но тогда коммерческие банки открыли, что «существуют деньги внизу пирамиды»
