Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему - [103]

Но в течение кризиса 2008 года корпоративное благосостояние достигло новых высот. В огромной финансовой помощи Великой рецессии одна только корпорация AIG получила больше $180 миллиардов – больше, чем было потрачено на благосостояние бедных с 1990 до 2006 года512.

Поскольку дефицит становился больше, также возрастало и наблюдение за бюджетом, и сокращения корпоративного благосостояния (так это называть или иначе) были положены на стол. Некоторые сокращения уже случились – как мы отметили ранее, в конце 2011 года 6-миллиардная этаноловая субсидия, которая существовала три десятилетия, закончилась. Но я подозреваю, что более могущественные отрасли и фирмы будут способны сохранить бо́льшую часть того, что они получали.

Роль государства заключается в предоставлении безопасности и «социальной защите», но оно должно защищать людей и семьи от рисков, с которыми они сталкиваются, особенно от таких, от которых они не могут застраховаться. Это не должно быть защитой корпораций от столкновения с последствиями плохих бизнес-суждений, предоставлением субсидий для обогащения их казны. Рынки не могут работать, если нет определённой дисциплины – если компании получают только прибыль от рисков, которые оборачиваются потерями для налогоплательщиков.

МВФ: а король-то голый

В книге «Глобализация и её разочарования» я описал интенсивные битвы между МВФ и некоторыми из развивающихся стран и возникающими рынками в разных областях – по стратегии развития, по стратегиям перехода от коммунизма к рыночной экономике и по поводу управления в восточноазиатском кризисе. Я объяснил, как МВФ ввёл сдерживающую политику в странах, столкнувшихся с экономическим спадом, и я объяснил, как их политика «структурной перестройки» – вынуждающая приватизацию и либерализацию – зачастую приводила не к росту, но к трудностям и лишениям, особенно среди бедных.

На момент написания этой книги МВФ рассматривается как авторитет в этих вопросах, особенно на Западе. В развивающемся мире многие проявляли скепсис: они видели, что политика, продвигаемая МВФ, часто провальна. Они воспринимают МВФ как инструмент для продвижения интересов глобального финансового сектора и корпоративных интересов развитых индустриальных стран. Но они обычно чувствуют, что у них нет выбора, кроме как последовать критике МВФ. Им нужны деньги. Я намереваюсь показать, что король-то голый: что излюбленная политика МВФ не основана на лучших наработках экономики; напротив, большая часть доктрин, которые фонд продвигает, детально дискредитирована исследованиями экономики в предыдущие четверть века.

Я также попытаюсь показать некоторые противоречия и провалы в управлении. В течение этого периода МВФ в большей степени сосредоточился на «управлении», хотя его собственное управление оставляло желать лучшего. Финансовый сектор имел слишком много влияния, развивающиеся страны – слишком мало. Излишнее влияние финансового сектора помогло объяснить привязанность МВФ к сдерживающей политике – его первым приоритетом было заставить вернуть долги западным кредиторам, а это значило, что страны должны были урезать свои траты, чтобы оставалось больше денег на возврат долгов. Это также помогло объяснить защиту либерализации рынков капитала, отмену регулирования, которая повлияла на поток денег (особенно краткосрочных «горячих» денег) в страну и из неё. Не так уж много аргументов в пользу того, что либерализация рынка капитала ведёт к более быстрому росту, зато существует убедительное доказательство, что она ведёт к большей нестабильности. Но с точки зрения развитых индустриальных стран это было по-прежнему желательно, поскольку давало больше возможностей для западных финансовых фирм прийти в развивающиеся страны – и получить здесь больше прибыли. Очевидно, что МВФ оказался пойман в самоусиливающуюся комбинацию идеологии и интересов.

Неудивительно, фонду весьма не понравилось, когда такие перспективы были раскрыты, – и реакция была персональной и бранной. Мое предположение, что в определённых условиях контроль капитала может быть желательным, было встречено предположениями, что я занимаюсь шарлатанством.

Десять лет спустя поле сражения выглядит иначе. Произошло сильное изменение в представлениях, которому моя книга, возможно, поспособствовала, и существует уже широкое согласие о необходимости реформ управления – некоторых, которые уже идут, и многих, запланированных на будущее.

МВФ признал, что контроль капитала может быть желательным в определённых условиях513. В некоторых из своих программ, как, например, для Исландии, он принял контроль за капиталом и подтолкнул к меньшей программе сокращения расходов, чем привычно. Но за кулисами, в некоторых европейских странах, находящихся в кризисе, МВФ заставил начать реструктуризацию долга – заставляя кредиторов нести больше издержек, а налогоплательщиков – меньше. Но есть и могущественные силы по другую сторону, включая Европейский Центральный банк. В то время, как в Греции окончательно приняли необходимость глубокой реструктуризации долга, в Ирландии даже незастрахованные держатели облигаций были защищены: они получили высокую отдачу – как бы за несение риска, – но, в конце концов, они страховались за счёт ирландских налогоплательщиков.