Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему - [102]

Инновации и противостояние регулированию

Противники регулирования всегда жалуются, что оно плохо для бизнеса. Регулирование, которое предотвращает загрязнение, конечно, плохо для бизнеса, который в ином случае загрязнял бы. Правила, которые предотвращают использование детского труда, плохи для бизнеса, который эксплуатировал бы детей. Предписания, запрещающие американским компаниям давать взятки или злоупотреблять правами человека, могут быть плохими для бизнеса, который даёт взятки или нарушает права человека. Как мы видели, частные вознаграждения и социальная отдача зачастую разнятся; и когда они это делают, рынки работают плохо. Задача правительства соединить эти два аспекта.

Существует простая причина провала либерализации: когда социальная отдача и частное вознаграждение не соединяются, вся экономическая активность искажается, включая инновации.

Если в самом деле, как утверждают некоторые, новые банковские ограничения задушат инновации, мы должны взвесить пользу от регулирования по отношению к издержкам. Если предписания могут предотвратить ещё один около-коллапс банковской системы, польза будет огромной, возможно – в триллионах долларов. Ведь хорошо продуманные предписания преуспели в обеспечении стабильности нашей финансовой системы десятилетиями, так что регулирование может работать. Более того, этот период серьёзного финансового регулирования был одним из тех, что показали быстрый экономический рост, периодом, в котором плоды роста были куда более распространены, чем сегодня. Сравните: в период «либерализации» рост стандартного дохода граждан был куда меньше, чем в период регулирования.

Существует простая причина провала либерализации: когда социальная отдача и частное вознаграждение не соединяются, вся экономическая активность искажается, включая инновации. Инновации финансового сектора направляются не на улучшение благосостояния американцев, но на улучшение благосостояния банкиров. По крайней мере, к нынешнему времени они в этом преуспели; но они безжалостно провалились в деле улучшения жизни простого американца или подстегивания роста американской экономики в целом.

Успехи в битве идей

Я описал войну идей, включая те идеи, которые являются центральными для политики, определяющей социальное неравенство. И пока богатые (и корпорации) были невероятно успешны в формировании представлений средствами, приносящими им выгоду, они проиграли (или проигрывают), по крайней мере, в нескольких битвах. Рынок идей хоть и далек от идеала, но по-прежнему конкурентоспособен. Здесь есть надежда.

В следующих параграфах я опишу три подобные битвы, в которых поворотный момент настал: за корпоративное благосостояние; за МВФ и его управление, а также некоторые из стратегий, которые он преследует; и за конечные цели государственной политики.

Классовая война и корпоративное благосостояние

Когда президент Клинтон занял Овальный кабинет, одновременно существовали высокая безработица и большой дефицит, хотя уровень безработицы и долга бледнеет в сравнении с тем, что есть сейчас. Это было естественным для нас: рассматривать сокращения бюджета, которые повысят эффективность, – без риска поставить в опасность основной лозунг «сначала люди», и, возможно, перенаправляя траты, даже стимулировать экономику. Очевидными кандидатами для урезания были большие траты на то, что Роберт Райх (Robert Reich) (тогдашний министр труда) и я называликорпоративным благосостоянием, – субсидии американским корпорациям. Совет экономических консультантов имел задачу составить список сокращений. Это не так просто, как кажется, поскольку большая часть корпоративного благосостояния скрыта в налоговом кодексе. Даже тогда наверху списка были субсидии банкам (например, через помощь МВФ), сельскому хозяйству, угледобывающей промышленности и другим компаниям, занимающимся добычей.

Я думал, что по основным сокращениям будет широкий консенсус внутри администрации, но значительные заметки – по поводу политики. Я ожидал, что департаменты, которые находились в доле от субсидий, будут пытаться защищать свою почву. Что меня удивило, так это сильная реакция главы Национального экономического совета (позднее министра финансов) Боба Рубина (Bob Rubin): он предположил, что мы пытаемся разжечь классовую войну. Но по сути ничего подобного, конечно, не было. Для демократической администрации, пытающейся сфокусировать своё внимание на экономическом восстановлении и помощи людям, дорогие субсидии, которые искажают экономику и повышают неравенство, не имеют политического значения. Кроме того, прикидываться, что не существует большого неравенства, большого разделения в нашем обществе – значит, прятать голову в песок. Уоррен Баффет сказал совершенно точно: «В последние 20 лет ведется классовая борьба, и мой класс выиграл»511. Но обвинения в классовой войне предположили, что те, кто пытается сократить корпоративное благосостояние, сеяли распри.

В администрации Клинтона мы добились небольшого прогресса в урезании корпоративного благосостояния. Большие субсидии сельскому хозяйству и энергетике остались. Остались и чисто символические субсидии для реактивных самолетов.