Цена ненависти - [59]

[272].

Поэтому нецелесообразно рассматривать группускулы лишь как остатки неудачных попыток партстроительства. Они должны считаться или специфической частью негражданского общества, или гибридным феноменом, колеблющимся между политическим и (не)гражданским обществом — причем эта изменчивая форма поведения является типичной для многих добровольческих организаций в современных обществах в целом[273].

Форма группускула была избрана организаторами многих крайне правых групп на Западе, потому что они должны были приспособиться к все более деполитизированной и денационализированной послевоенной общественности Запада. Потому группускулы определяют себя путем «отказа от каких–либо стремлений создать массовую членскую базу, привлечь широкую политическую поддержку населения или войти в союзы или компромиссы с другими политическими силами во имя максимизации влияния»[274].

Вместо этого группускулы избрали форму кадровых организаций под руководством малочисленных элит, которые «держат открытой перспективу иметь влияние на общество путем создания связи со схожими сторонниками правого экстремизма и рекламируя свое существование с помощью эффективной пропаганды, направленной на немногих избранных. Более того, Интернет позволяет создание «виртуального общества»… изолируя своих членов от контактов с внешним миром …. Каждый группускул, каким бы маленьким он ни был, может играть роль связующего звена в огромной, постоянно развивающейся сети экстремистских организаций — группускулярной правой — имеющей намного большее значение, нежели сумма отдельных ее частей …. Возможно, наиболее важным аспектом группускулярной правой для политической науки является ее структура, позволяющая действовать не как одно корпоративное образование, а как формирующая идеологию и координирующая сеть, созданная самостоятельными группировками ….В совокупности эти «группускулы» могут быть признаны создающими новый тип политической субкультуры или активности, то есть «группускулярную правую», которая имеет вес, влияние и долговечность, диспропорциональные размеру, влиянию и стабильности каждого из его компонентов»[275].

Важность отдельного группускула состоит не только в его членстве в большей сети похожих компонентов, но также — сходно с функциями многих других организаций гражданского общества — в его потенциальной способности быть подготовительной почвой и школой для будущих политических активистов. Группускул

«может иметь глубокое влияние на развитие своих членов в их поиске смысла существования и всеобщей правды, играя решающую роль в преобразовании отдельных личных негодований в общее осознание высокой миссии «что–то с этим сделать». В крайних случаях группускул вносил решающий вклад в превращение недовольного сиротливого индивидуума в фанатичного «волка–одиночку», готового произвести безжалостные акты терроризма против символов разложения общества, каких бы человеческих жертв это ни стоило, что ярко проиллюстрировал пример Тимоти Маквея и Дэвида Коупленда (теракт в Оклахоме в 1995 году)»[276].

В России значение этой категории группировок ультранационалистического спектра тоже возрастает, что уже было проиллюстрировано в статье Маркуса Матыля для лондонского журнала «Patterns of Prejudice»[277]. Организационная форма группускула приобрела еще большую значимость, когда в июле 2001 года был принят новый Закон о партиях. Закон требует, чтобы партии, которые хотят зарегистрироваться в Министерстве юстиции, задокументировали значительную организационную мощь на всей территории России — а именно общее членство 10 тысяч человек, при том что 100 или больше членов партии должны были иметься в более чем половине регионов России. Так как эта официальная регистрация обязательна для того, чтобы принимать полноценное участие в большой политике, и особенно в выборах, высокий порог для регистрации, утвержденный новым Законом о партиях, уже тогда вытолкнул десятки политических организаций, определявших себя как партии, стремящиеся к власти, в неэлекторальную область политики, где большинство из тех, кто продолжает существовать в организованном виде, и остается.

Более того, поправка к этому Закону, представленная в декабре 2004 года, еще более осложнила ситуацию для маленьких партий: минимальное количество членов партии для регистрации теперь составляет 50 тысяч человек и в то же время в более чем половине субъектов Российской Федерации зарегистрированная партия должна иметь по меньшей мере 500 членов. Эти предписания добавили проблем для политических амбиций лидеров всех небольших партий, включая ультранационалистические[278].

Принятие группускулярной стратегии вместо электоральной представляется прагматичным выходом для многих экстремистских организаций, если они хотят сохранить хотя бы минимальный потенциал действия. Эта стратегия может быть путем для выживания организации и сохранения готовности к какой–то ситуации, которая может позволить снова войти в большую политику. Заключительное замечание Гриффина в его первой публикации по этой теме относится к западному контексту, но, по крайней мере, так же значимо для России. Группускулярная правая, пишет Гриффин,